Он соотнес размер лука, примерный возраст мальчика и силу удара стрелы.

– Это осанну – магический охотник. Его фактически невозможно убить. Ты спас мне жизнь, теперь она твоя, – наконец, проговорил Сухмет, смотря прямо в эти яркие необычные глаза, похожие на два оживших драгоценных камня.

– Понятно, – кивнул мальчик, словно ничуть не удивленный. – Мое имя – Кирилл.

– Я – Сухмет. И должен выплатить тебе долг чести и жизни.

– Это я уже понял, Сухмет, – ответил мальчик.

– Сухмет!! – На поляне появились его спутники. И воин сразу увидел, как сжались пальцы мальчика на древке лука.

– Лорд Алан, – поднялся на ноги он. – Этот мальчик спас мне жизнь. Его стрела убила осанну.

– Невероятно. – Маршал смотрел на мальчика, и Сухмет знал какие мысли бродят у него в голове.

Глаза, охота, обманчивая внешность… – все как в указаниях оракула. Хотя он держит в руках не меч, а лук… но все знают, что не стоит воспринимать слова оракулов столь буквально. И лук, и меч – это оружие…

– Кто вы? – Мальчик отступает назад, и рука начинает подниматься, потому что вторая стрела давно лежит на тетиве.

– Мы – избранные, – отвечает Алан Удачливый. – Мы должны были отыскать того, кто сможет сразиться за наш мир. И, кажется, его нашли.

– О чем это ты, старик? – юный лучник отступает на еще один шаг.

– Силы богов указали нам путь, и здесь мы встретили тебя, который подходит под описание идеально.

Мальчик одним прыжком отскочил от них. Его взгляд стал неожиданно не по-детски жестким:

– Не знаю о чем вы, но если вы хоть пальцем прикоснетесь ко мне, вас ожидает кара.

– Подожди. – Сухмет выступил вперед. – Позволь нам объяснить…

Но в этот момент события резко рванули вперед.

Винсент за спиной воина выкрикнул какие-то слова и сжал кулак, из которого хлынула красная жидкость.

Горан одним гигантским прыжком оказался около мальчика, выбивая у него из рук лук, одновременно что-то шепнув ему на ухо так, что хрупкое тело обвисло в его руках.

Рядом с путешественниками раскрылась огромная воронка, в которую первым заскочил Горан, вслед за ним прыгнул маршал и чуть поколебавшись, Сухмет.

Последним шагнул Винсент, но внезапно плечо вора пронзила острая боль и резкий толчок швырнул на ближайшее дерево.

– Кирилл!!! Браааааат!! – последнее, что услышал Сухмет, когда за его спиной захлопнулась воронка перехода.

Глава двадцать шестая. Попутчики

Винсент смог открыть глаза только с третьего раза, чувствуя дикую боль, разливающуюся по плечу. И в тот момент, когда веки все же поднялись, его подхватили сильные и надежные руки.

– Держись, – шепнул знакомый голос.

– Высочество?.. – выдыхает вор. – Как?..

– Я своих не бросаю, – спокойный ответ Алана Удача. – Никогда.

И вор медленно кивает, понимая, чего стоило маршалу шагнуть обратно в портал. Но он, как и любой в королевстве, слышал об этом пунктике маршала. И странное чувство благодарности разливалось на сердце… свой. Удивительными путями идет судьба.

А вокруг них уже кольцо воинов, сжимающих оружие.

И удивительные зеленые глаза, горящие яростным пугающим пламенем:

– Мой брат! Что вы с ним сделали?! – Не голос – шипение кобры, готовой жалить.

Винсент открывает рот и замирает, потрясенный. Еще бы, он достаточно часто имел возможность любоваться на портреты Его Величества. И сейчас перед ним стояла молодая разъяренная копия короля Мирейи Сарасы Справедливого – старшего из племянников Алана Удачи.

Зеленые глаза прищуриваются, когда он внимательно вглядывается в их лица. И злость, чистая и все такая же бешеная:

– Вы что, похищая Кирилла, даже не знали, кого именно хватаете?! За покушение на жизнь и благополучие принца Мирейи – смерть!

И маршал, наконец, приходит в себя.

– Он – избранный.

И злость уходит из зелени глаз, остается только холод, бесконечный холод, в котором тяжело ворочается тщательно управляемое бешеное желание убийства.

– Где мой брат?

Алан качает головой. И Винсент виснет у него на плече. Вот и все. Они все знали, на что шли, когда согласились на эти условия, и все же двинулись вперед даже после слов оракула. И все-таки эта образина ошиблась, не паладин Доэра нашел в этом времени свою смерть, совсем нет.

– Ваше Высочество. – Один из воинов встает рядом с зеленоглазым. – Посмотрите, мой маршал.

И Алан вздрагивает всем телом, глядя на молодого человека. А тот уже сидит рядом с тушей осанну, внимательно изучая тело и стрелу, торчащую в её глазнице.

Наконец, поднимается на ноги и оборачивается:

– Грузите чудовище, – глухо звучит приказ. – Этих двоих связать. С ними будет разбираться Его Величество.

Воины вытягиваются струной, опасливо косясь на тело мертвого монстра.

А принц, – несомненно принц, – подходит к пленникам без малейшей крупицы опаски, что они могут атаковать, и резко вырывает узкий стилет из плеча вора. Тот глухо вскрикивает и обмякает в обмороке, кровавое пятно стремительно расползается по куртке.

– Перевязать, – короткая фраза.

– Есть, Ваше Высочество.

Алан едва удерживал улыбку на губах, глядя на прямую спину своего родственника из будущего. Тот еще ничего не знает о самом Алане, но это и не важно. Впервые маршал чувствовал такое облегчение и почти светлую радость. Этот мальчик совсем еще молодой, но нельзя было не заметить, как смотрят на него воины, которые его окружают. Как они его называли – Бешеный Крис? Мужчина уже не надеялся увидеть кого-то из Катани, кто сможет стать воином и управлять армией. Их век – это век мира и спокойствия, поэтому принцы не высказывали желания идти по стопам королевского маршала, их больше прельщали балы и светские развлечения. А этот юноша… пусть Алан не мог сказать, сколько времени прошло со времен его Мирейи, но здесь ему уже нравилось. Теперь он мог умереть со спокойной душой, зная так же, что их Воином стал тоже принц из семьи Катани.

– Чему ты лыбишься, старик? – На него покосился едущий рядом воин. – Если Его Высочество сдержали свою ярость, это не значит, что смерть твоя будет легкой. Принца Кирилла слишком любят… я бы сам разорвал тебя собственными руками, если бы не знал, что король Кириан придумает для тебя что-то очень изощренное.

– Это уже все не важно, – тихо ответил Алан. – Совсем не важно… Мы выполнили свою задачу.

Воин крепко сжал губы, явно сдерживаясь, чтобы не ударить маршала.

Удивительно, в этом времени Катани, оказывается, так популярны. Алан все же не сдержал улыбки. Рядом застонал Винсент – его глаза блуждали, затуманенные болью. Похоже, его рана была серьезнее, чем показалось на первый взгляд. От простого проткнутого плеча в такое состояние не впадают.