Искомая черная руна с мою ладонь величиной нашлась прямо под сердцем, вернее, в его области. Нахмурившись и опять зажав нос, я наклонилась ближе. Похоже на татуировку… Многочисленные завитушки – обрисованы четко и ровно, словно символ долго и старательно вычерчивал неведомый художник. Такую сложную руну и на бумаге-то не каждый напишет верно, но на теле – она была изображена безукоризненно, без единого изъяна. И действительно переводилась как «смерть». А язык – я призадумалась, совершенно забыв о прежних страхах – очень древний, похожий на…
«Внимание, павший!»
Спасибо за предупреждение, Властитель. Подняв глаза, я обнаружила стоявшего на лестнице второго обещанного зомби. Но – по-своему живого и… безумно голодного. Он уже начинал терять прежний внешний вид, превращаясь в выходца из могилы. Угу, овощей-то тут нет и взять их негде, а питаться чем-то надо… Или кем-то. Не дождетесь!
– Стой и не смей двигаться, будь ты проклят! – грозно рявкнула я, едва зомби посмел направиться ко мне.
Он послушно замер, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Спасибо, Райлит. За подсказку. Сама бы я не скоро до подобной формулировки додумалась, а так – позаимствовала у тебя связывающее заклятие, которым ты обездвижила Саламандру. На мертвяка Слова тоже подействовали отменно, позволив мне не только прошмыгнуть мимо него, но и успеть рассмотреть на обнаженной груди своей жертвы черный символ, причем во всех отвратительных подробностях, и с удивлением обнаружить неприятную странность.
Знак смерти – не татуировка, а шрамы – глубокие, уродливо выступающие, страшные, нанесенные с помощью очень тонкого лезвия весьма искусным мастером. А черная краска, скорее всего, и не краска вовсе, а кровь, причем не самой жертвы и вообще на человека. Осталось только правильно вычислить, из чьего языка взят древний символ, потому как сама я вспомнить этого не могла, и – дело можно закрывать и убирать в архив. Искомый колдун будет представителем именно этого народа, и его можно относительно легко вычислить, а вождь мертвых воинов им окажется вряд ли. Он ведь тоже мертвый, а значит, магией владеть по определению не может. Логично? Логично.
На всякий случай прибив зомби, я поднялась по лестнице и отправилась дальше, соблюдая несвойственную мне осторожность. Властитель равнин, правда, успевал вовремя предупреждать о появлении врагов, но собственная собранность мне ой как пригодилась. И в выражениях я не стеснялась, поэтому от встреченных мертвецов мало что оставалось.
Помня о просьбе Властителя, я старательно избегала слов, связанных с землей, пропастями, преисподней и иже с ними, а пользовалась исключительно бронебойными и разрывающими заклятиями. Оторванные конечности, полусгнившие кости и огрызки кожи таи и летели в разные стороны, благо, я успевала зажмуриваться и проскальзывать мимо страшных останков, но в крови все равно вымазалась знатно. Хорошо, хоть не в своей. Но, как выяснилось позже, горы трупов и лужи крови – не самое жуткое испытание, поджидающее меня здесь. Самое страшное находилось дальше, и когда я до него добралась… то горько пожалел не только о том, что сунулась сюда, но и что вообще родилась на свет.
Паук. Нет, не так… Гигантский паук. Чудовищно огромный паук. Угольно-черный, практически неотличимый от окружающего мрака. И если бы не свет слёз неба, случайно выхвативший из темноты зловещее мерцание тусклых зеленых глаз, я бы сейчас с вами не разговаривала. Меня бы вообще не было на свете. А где бы я оказалась – дело десятое и мало кого интересующее, кроме моей скромной персоны, которая разве что чудом не угодила в паутину. Да, и паутина, естественно, тоже в тоннеле имелась. Серебристо-черные нити толщиной с мою руку сплетались в причудливый узор и полностью перекрывали мне путь.
Мама-а-а, роди меня обратно…
У меня предательски задрожали колени. Я же, товарищи, насекомых боюсь до икоты! Любых, особенно жалящих. Но и на остальных спокойно смотреть не могу. Даже безобидные бабочки и жучки доводят меня до истерики, когда залетают в квартиру. Исключение составляют, пожалуй, только мошки и комары. Помните, я вам говорила, что и таракана прибить не могу? Так вот, это вовсе не потому, что я – безобидное и миролюбивое существо: мне и посмотреть-то на него страшно. А тут… а здесь… О господя-а-а…
Я испуганно прижалась спиной к стене, не сводя с паука затравленного взгляда. А тот словно бы и не замечал меня. Деловито обследуя паутину, насекомое вытаскивало из ее липкого плена извивающееся тело очередного зомби. Извивалось оно, понятно, не от страха… А может, и от него. Все-таки любому созданию становится страшно, когда его собирается слопать подобная тварь. Про себя я вообще молчу. Подозревая, кто у паука на очереди, я от ужаса забыла собственное имя. И первое, и второе, и третье, ежели таковое имелось… Да что там говорить – я забыла, как надо думать и дышать.
«Не паникуй, павший, Д’дар’рит – существо безвредное».
Спокойный и невозмутимый голос Властителя равнин, неожиданно прозвучавший в моей голове, немного привел меня в чувство и заставил вспомнить, кто я и зачем здесь нахожусь.
– Как же… вижу… – хрипло выдохнула я, продолжая отчаянно прижиматься к стене.
«Ты всегда видела лишь то, что лежит на поверхности, но не суть».
– Это что, наезд? – обиделась я.
«Нет, констатация факта».
Я сердито засопела, смерив мрачным взглядом огромную и на удивление ловкую фигуру монстра. Даже странно, что он не замечает меня не и бросается в атаку. Не собираясь искушать судьбу, я попятилась и случайно наступила на чью-то кость. Та громко хрустнула, переломившись пополам, а паук, не прекращая своего занятия, опустил на меня глаза. Жуткие, пронзительные зеленые глаза… в которых светился разум. Чудовище определенно жило не одними инстинктами, что если и утешало, то не особенно. Обычный паук – просто быстро съест, а разумный ведь и подумать может, как бы помучить свою жертву.
Стоп!
Знаете, граждане, помимо множества страхов я страдаю еще одним недугом – феноменальной памятью на мелкие детали, вроде имен, символов и чисел. Могу забыть, как выглядит конкретный человек, зато запомню, когда у него день рождения или сдача очередного экзамена. И потому необычное имя паука показалось мне знакомым, и лишь из-за непомерного страха я сразу не вспомнила, к какой категории оно относилось. А оно относилось, хотите – смейтесь, но я не вру, ей-богу, к спасителям! Яти, рассказывая о созвездиях, поименно перечислила всех здешних спасителей, и некоего Д’дар’рита тоже упоминала.
Чудны дела твои, Господи!
Как зачарованная, я смотрела на приближающегося спасителя. А паук, свернув зомби шею и положив тело у стены, медленно подходил ко мне, шелестя конечностями. И хотя я понимала, что Властитель врать не станет, а спасители спасителями не питаются – все равно боялась. До дрожи в коленках. До выступившей на лбу холодной испарины. Или это нормальная реакция – отвращение с примесью естественного страха перед солидными габаритами чудовища? Не знаю.