— Лика, я тебя убью! — прохрипел Шэм. — Мэй, подай руку!
— Пить меньше надо, — в который раз флегматично повторила наемница.
— Да? А кто говорил: телепортируйте еще, мне Анадель разрешила?! — возмутился Лед, чувствуя, что сползает.
— Молчи уж, защитник демократии! — огрызнулась рыжая.
Лед собрал мозги в кучку, пытаясь вспомнить, что же он там говорил про демократию.
— Ты ратовал против абсолютистской монархии и решил устроить революцию, позвав нас с собой, — сжалилась Лика, наклоняясь вниз. Зря. Руки девушки соскользнули, и она с диким воплем рухнула на Леда. Затем вместе с ним на Мэй, а с той, в свою очередь, на Шэма…
— А-а-а-а! — разнесся дружный вопль над дворцом. Но вместо того чтобы размазаться по каменным плитам, четверка резко затормозила у самой земли, а сжавшийся воздух ясно дал понять, кто спаситель бедолаг.
— Лика, я тебя люблю! — радостно улыбнулся Лед. Затем резко позеленел, переглянулся с Мэй и Шамиром и улепетнул в кусты…
Хрясь!
— Смотри, куда прешься! — возмутился сонным голосом Риг, переворачиваясь на другой бок.
— Ребята, а ведь сегодня вечером бал! — внезапно опомнился Шэм. Все сразу помрачнели, а Риг даже проснулся.
— Давайте сначала разберемся, что мы тут натворили, а то что-то с памятью моей стало, — влез Лед.
— Ты докуда помнишь? — спросил его Шэм.
Лед пояснил:
— Ну решили мы это… свергнуть кого-нибудь. А дальше?
— Дальше пошли искать — в крыло, где Совет Владетелей гостит. — Лед застонал и схватился за голову, а Шэм продолжил: — Ну и нашли.
— Кого?
— Сначала — Лестара Вышесмотрящего.
— Что?! — Этот Владетель — один из самых главных в Совете!
— Да ты расслабься! — влезла Мэй. — Все нормально было, мы его спрашиваем: «Ты за демократию или абсолютизм?» Так он, не будь дурак, сказал, что за демократию. Правда, я потом не поняла, зачем он ткнул пальцем во Владетелей-магов и заявил, что они-то как раз против.
— Так мы от них на башню драпали?
— Да не! Давай по порядку! Драпали почему-то от нас они… Но это неважно. Потом ты вспомнил, что у Ила где-то здесь лошадка есть, ну та, которую он сначала у Валентина украл, а потом оставил в лесу… Ну мы к ней, как-то забыв про демократию, и потопали.
— И?..
— Не дошли.
— Давай дальше!
— Дальше на Имперскую Дюжину напоролись, они как раз с очередного задания возвращались.
— О-о-о! — протянул Лед, лихорадочно, но безуспешно пытаясь вспомнить. — Так это мы от них бежали?
— И опять нет! Главарь этот их, который дроу, нас узнал! И задал такой вопрос: «А где тот вор, который тогда наворотил столько дел?» — Мэй замолчала. — А потом ты…
— Опять я?
— Спокойно, нормально все было, просто ты пригласил их всех на бал, предварительно сообщив о смерти Ила.
— Анадель и Эвариан меня убьют!
Все замолчали.
— Что? Только не говорите мне…
— Да. Буквально сразу после этого ты встретил Анадель и сообщил той о приглашении Дюжины. Естественно, она возразила…
— …И тут-то ты вспомнил про демократию! — радостно возвестила Лика. — Вот только что-то я не поняла: откуда у твоей сестры такой бешеный неконтролируемый магический дар?
Лед тихо сполз на землю.
— Дар ей заблокировали еще при восхождении на трон по ее желанию…
— Ах, как прекрасен этот вечер! Какое небо за окном! — пропел мягкий, словно шелковый женский голос.
— Еще не вечер, любезная, еще не вечер.
— Да… сыграем партийку?
— Не до игры, — хмурый мужской голос.
— Я чего-то не знаю? — Тонкая женская фигура, закутанная в плащ, сделала резкий разворот от окна, внимательно всмотревшись в сидящего у камина собеседника.
— Вот, прочтите, — небрежный жест в сторону лежащего на столе листа.
— Письмо? Не понимаю… Ох! — Лист устало скользит на пол, выпущенный безвольно опустившейся рукой.
— Сыграем партийку? — передразнил ее мужчина. — Может, я должен уточнить, чей это просчет?
— Я здесь ни при чем. — Женщина резко выпрямляется, вновь обретя уверенность. — Вам ли не знать, что все, что касается способа послания этого письма, лежит на….
— Тссс… зачем же так глупить? — укоризненное замечание. — Дело в том, что он утверждает как раз обратное, что способ послания напрямую относился к вам.
Тихий смешок, переросший в хохот.
— Чему вы радуетесь? — нахмурился мужчина, разглядывая пейзаж за окном.
— Мы идиоты, уважаемый! Нас обскакали: этот Дароэнг смешал оба способа!
Он с любопытством посмотрел на нее.
— Что у нас с появившейся совсем недавно проблемой?
— Самоустранилась. Никаких неожиданностей с ее стороны больше не ожидается.
— М-да… Это хорошо, а то из-за этого выродка такой план с императором-некромантом провалился! Стоп. Как это самоустранился?
— Дурачок сверзился с башни. Бывает, бывает… — По губам ее пробежала змеиная улыбка. — Так как насчет партии?
— Обожаю шахматы. А насчет письма… подождем действий этого Эвариана. Уверен, мы сможем обратить их в свою пользу.
— У меня вопрос. Ответьте на него хотя бы теперь! — Недоуменное поднятие бровей. Женщина всем телом подалась вперед: — Так все-таки кто над вами стоит?
Я очнулся в гробу. Я очнулся в гробу-у-у… Стоп. Я очнулся! От переизбытка чувств я подскочил и больно-пребольно стукнулся лбом о тяжеленную каменную плиту, загораживающую мой теперешний путь к свободе. Потер лоб и поудобнее улегся на атласных подушках, в обилии размещенных в моем «домике». Поспешно ощупал затылок, обмотанный какими-то тряпками, и, представив, что представляло мое тело после падения с такой высоты, передернулся. Та-а-ак. Кости тоже целы. Превосходно! Теперь одна проблема — как выбираться? Я вновь смерил плиту скептическим взглядом (было темно, но мне теперь это не мешало), вздохнул и задумался. Ненадолго. К чему ломать мозги? Как он там говорил? «Повышение физических сил и открытие какого-то непонятного магического дара». Какого — он сам теряется в догадках. Вот удружил-то! И зачем только согласился? Впрочем, иначе я был бы уже мертв. Хм, да я и так был мертв. Демон! Ой, тьфу-тьфу-тьфу, я же зарекался. Какое сегодня число? День или ночь?
А бал? У меня же после него поединок назначен! И чего это я тут лежу? Спохватившись, я толкнул плиту и выскочил в образовавшуюся щель. Оглядел фамильный склеп императоров Мианора и уставился на плиту, сдвинутую мной чуть ли не мизинчиком. Ну преувеличил, но раньше мне для этого усилий побольше потребовалось бы. Постоял и, как зомби, побрел прочь.