Очень важной казалась Сэмми догадка, что в сумасшедшей голове крысолова царил такой же хаос, как и вголове у старины Майкла, убийцы киноманов. Несмотря на способность крысолова возникать из ниоткуда и исчезать вникуда, несмотря на ужасные, нечеловеческие его глаза и способность по желанию менять облик, вся эта чушь относительно богоданности его поступков ничем не отличала его от бесчисленных последователей Чарльза Мэнсона и Ричарда Рамиреза, наводнивших землю и кричавших на всех углах, что их поступками руководит некий внутренний голос, кто убивал ради собственного удовольствия, набивая холодильники отрубленными головами своих жертв. Если в самом главном крысолов был подобен этим психопатам, то, независимо от наличия у него особых талантов, он был, как и они, уязвим.

И, хотя разум Сэмми был окутан винным мраком, в глубине его мелькнула мысль, что это прозрение может стать полезным оружием в борьбе за выживание. Одно печально: выживание было не самой сильной стороной его личности.

От мыслей о крысолове заболела голова. А перспектива борьбы за выживание только усилила и без того тяжкую мигрень. На кой черт ему стремиться выжить? Что его здесь держит? Рано или поздно, а умирать все равно придется. Что из того, что протянет еще немного? В конце концов и он исчезнет с лица земли, и этого никому не избежать. А чем дольше будет тянуть, тем больше мучиться и страдать. Самым страшным в крысолове было не то, что он убивал людей, а то, что, очевидно, ему доставляло удовольствие, нагнетая ужас, сначала заставить их страдать, обильно посыпая им раны солью, а не просто тихо и мирно отправлять свои жертвы в мир иной.

Сэмми накренил бутыль и до краев наполнил вином банку из-под варенья, зажатую между ступнями раскоряченных ног. Поднес импровизированный стакан к губам. Веря и надеясь, что тускло отсвечивающая рубиновая жидкость поможет ему с головой окунуться в беспросветную, умиротворяющую, абсолютную черноту.

9

Микки Чан в одиночестве сидел в самой отдаленной из кабинок, сосредоточенно глядя в стоявшую перед ним тарелку с супом.

Конни, едва переступив порог маленького китайского ресторанчика в Ньюпорт-Бич, тотчас заметила его и, лавируя меж черных лакированных стульев и столов, покрытых серебристо-серыми скатертями, направилась прямо к нему. Во всю длину потолка, обвивая кольцами осветительную арматуру, распластался в полете красно-золотой дракон.

Если Микки и заметил, что она приближается к нему, то виду не подал. Проглотив с ложки очередную порцию, тотчас зачерпнул новую, все так же сосредоточенно глядя в тарелку.

Несмотря на свой маленький рост, выглядел он крепышом, на вид ему можно было дать где-то сорок с лишним, волосы носил коротко остриженными. Матовая кожа отливала пожелтевшим от времени пергаментом.

Хотя он не имел ничего против того, что белые клиенты принимали его за китайца, на самом деле он был вьетнамцем, бежавшим в Штаты после падения Сайгона. Ходили слухи, что в Сайгоне он был то ли следователем по ocoбo важным делам, то ли офицером охранки в южно-вьетнамской армии, что, вероятно, более соответствовало истине.

Поговаривали также, что за ним утвердилась репутация изверга-истязателя, человека, который ни перед чем не останавливался, чтобы выбить признание из преступника или коммуниста, но Конни этим россказням не верила. Микки она уважала. Несомненно, он был жестким человеком, но одновременно чувствовалось, что ему довелось очень много страдать и что он был способен на глубокое сострадание к ближнему.

Когда она приблизилась к столу, он, все так же неотрывно глядя в тарелку, коротко бросил:

- Добрый вечер, Конни.

Она скользнула за стол с противоположной стороны.

- Ты так упорно смотришь в тарелку, будто обнаружил в ней смысл жизни.

- Так оно и есть, - невозмутимо ответил он, зачерпывая ложкой новую порцию супа.

- Да? А мне этот смысл кажется обыкновенным супом.

- И в тарелке с супом можно обнаружить смысл жизни. Суп всегда начинается с бульона, не важно какого, но всегда жидкого, как жидкое течение дней, из которых складывается наша жизнь.

- Бульона?

- Иногда в бульон кладут лапшу, иногда овощи, мелко нарезанные белки яиц, куриное мясо или мясо креветок, грибы, иногда рис.

Так как Микки не поднимал на нее глаз, Конни, к своему удивлению, обнаружила, что смотрит через стол в его тарелку так же сосредоточенно, как и он.

- Иногда он горячий, - продолжал он. - Иногда холодный. Иногда нужно, чтобы он был холодным, и тогда он хорош на вкус именно в холодном виде. Но если он не должен быть холодным, то тогда будет нехорош на вкус, или свернется в желудке, или еще того хуже - будет и нехорошим на вкус, и свернется в желудке.

Его мягкий, певучий голос действовал завораживающе. Словно околдованная, Конни, уставилась на спокойную гладь супа, забыв обо всем на свете.

- Вот смотри. Перед тем как суп съеден, он обладает ценностью и в него заложена цель. После того как он съеден, он теряет ценность для всех, кроме того, кто его съел. Выполнив свое предназначение, он прекращает свое существование. После него останется только пустая тарелка. Которая может символизировать либо нужду, либо потребность, либо приятное ожидание еще одной полноценной порции такого же супа.

Она ждала продолжения, но, едва оторвала взгляд от тарелки, увидела, что он наблюдает за ней. Она посмотрела ему прямо в глаза.

- И это и есть он?

- Да.

- Смысл жизни?

- Весь, от начала и до конца.

Она нахмурилась:

- Что-то я никак не могу врубиться и понять, в чем же смысл жизни?

Он пожал плечами:

- И я не могу. Так как всю эту херню сам только что выдумал.

Она захлопала rлазами.

- Что ты сделал?

Ухмылаясь во весь рот, Микки сказал:

- Видишь ли, от частного сыщика-китаезы всегда ждут нечто подо6ное: многозначительных сентенций, непроницаемо глубоких философских изречений, загадочных пословиц.

Он не был китайцем, и настоящее имя его было не Микки Чан. Приехав в США и решив использовать свое полицейское прошлое, став частным сыщиком, он сообразил, что вьетнамское имя будет слишком экзотическим, чтобы внушать доверие клиентам-американцам, неспособным его произнести. А выжить только за счет вьетнамской клиентуры ему вряд ли удастся. Из американского образа жизни больше всего ему нравились мультфильмы с участием Микки Мауса и кинокартины, в которых снимался Чарли Чан, и это послужило толчком к легальной смене имени. Благодаря Диснею, Рунни, Мэнти и Спиллайн американцы любят людей по имени Микки, а благодаря огромному числу кинокартин с Чарли Чаном в главных ролях, фамилия Чан подсознательно ассоциируется у американцев с деяниями гения сыскного дела. По всему было видно: Микки знал, что делает, так как довольно быстро организовал прибыльное сыскное агентство с незапятнанной репутацией, штат которого к настоящему времени уже насчитывал десять сотрудников.