— А что-нибудь еще, кроме кольца и отпечатков?
— Мы ведем — только это сугубо между нами — постоянную слежку за девушкой и ее родителями. Если он попытается убить ее, то попадется в нашу ловушку.
— А вы полагаете, может?
— Безусловно, ведь он наверняка подозревает, что она способна опознать его. Не забывайте: девушка отчетливо видела его лицо и ему невдомек, насколько плохо она тогда соображала.
— Да, пожалуй.
— Мне сейчас пришло в голову, что не мешало бы и к вам приставить “хвост”. Вы об этом не думали?
Чрезмерно встревожившись от такого предложения, Чейз поспешил отказаться:
— Нет-нет. Я не вижу в этом смысла.
— Вы же знаете, — сказал Уоллес, — история попала в утренние газеты. Он едва ли боится, что вы его опознаете, как девушка, но, наверное, здорово зол на вас.
— Значит, он сумасшедший.
— А кто же еще, мистер Чейз?
— Вы хотите сказать, что, допросив девушку, не узнали ничего о мотивах? Может быть, какие-нибудь бывшие любовники?
— Нет, — ответил Уоллес. — В данный момент мы исходим из предположения, что никаких объяснимых мотивов не было, мы имеем дело с психопатом.
— Понятно.
— Что ж, — сказал Уоллес, — мне жаль, но пока нет ничего более существенного.
— Извините за беспокойство, — произнес Чейз. — Вы, наверное, плохо спали.
— Совсем не спал, — признался Уоллес. Они попрощались, и Чейз повесил трубку, не сказав ему ни слова, хотя и собирался выложить все. За девушкой слежка ведется круглые сутки. И с ним будет то же самое, тем более если узнают, что убийца ему угрожает. Чейзу показалось, будто стены качаются, то сжимаясь, как челюсти огромной акулы, то распахиваясь, словно плоские серые ворота. Пол начал вздыматься волнами. Пространство стало зыбким — именно из-за таких ощущений он и попал в больницу и в конце концов получил свою семидесятипроцентную пенсию по инвалидности. Нельзя позволить недугу вновь сломить его, и лучший способ с ним бороться — ограничить пределы своего мира, обрести утешение в одиночестве. Он налил себе еще стакан виски.
Телефон разбудил его как раз в тот миг, когда мертвецы, окружив, стали тянуться к нему мягкими, белыми, истлевшими руками. Он резко сел в постели и вскрикнул, вытянув вперед руки, чтобы оградить себя от их холодных прикосновений. Окончательно проснувшись, он понял, где находится, убедился, что один, и снова в изнеможении упал на подушку. Телефон настойчиво трезвонил снова и снова, и после тридцати нестерпимо надоедливых звонков ему осталось только снять трубку.
— Да.
— А я уже хотела прийти, проверить, как вы, — озабоченно произнесла миссис Филдинг. — Все в порядке?
— Все отлично, — успокоил он. ; — Вы долго не отвечали.
— Я спал.
Она колебалась, как будто раздумывая, что сказать: о-. — У меня швейцарский бифштекс, грибы, печеная кукуруза и картофельное пюре на ужин. Не хотите поужинать со мной, все равно я столько не съем.
— Не думаю.
— Молодому человеку вроде вас нужно питаться регулярно, — назидательно заметила она.
— Я уже поел.
Она долго молчала, потом произнесла:
— Хорошо. Но жаль, что вы не хотите, а то у меня столько еды.
— Очень жаль, но я сыт, — сказал он. — Может быть, завтра вечером.
— Может быть... — начала она. Но Чейз повесил трубку, прежде чем миссис Филдинг предложила перекусить вместе сегодня попозже.
В его стакане таял лед, разбавляя недопитое виски. Он выплеснул бледного цвета напиток в раковину, бросил в стакан новые кубики льда и налил виски. Оно горчило, как лимонная корка, но Чейз все равно выпил. Ни в буфете, ни в холодильнике ничего съестного не было, кроме пакета яблок, а от них еще хуже.
Чейз снова включил маленький черно-белый телевизор и принялся медленно крутить ручку по всем местным каналам, но ничего не нашел, кроме программы новостей и мультфильмов. Он предпочел мультфильмы.
Скучища!.. Однако он досмотрел их до конца, а затем отыскал на одной из программ старый фильм и переключился на него. Чейз допил свое виски и попытался втиснуть пустую посудину на уставленную грязными стаканами полку, где совсем не оставалось места. Тогда он отнес стаканы в ванную, вымыл их горячей водой с мылом, вытер чистым полотенцем и убрал в буфет.
Если бы не обещанный телефонный звонок, у него впереди был бы целый свободный вечер. Ровно в шесть телефон зазвонил.
— Алло?
— Добрый вечер, Чейз, — сказал убийца. Голос его по-прежнему звучал ужасно хрипло. — Как поживаешь?
— Хорошо, — ответил Чейз, присаживаясь на кровать.
— Знаешь, что я делал весь день?
— Ну, наверное, занимался моей персоной?
— Совершенно верно.
— Так расскажи, что ты нашел, — заинтересовался Чейз, как будто ожидал услышать нечто новое, хотя речь и шла о нем самом. Впрочем, возможно, так оно и будет.
— Прежде всего, ты родился чуть больше двадцати четырех лет назад, 11 июня 1947 года, в Больнице милосердия. Твои родители погибли в автокатастрофе, когда тебе исполнилось восемнадцать. Ты учился в Государственном университете и прошел ускоренную трехгодичную программу, специализируясь на торговом управлении. Ты прекрасно успевал по всем предметам, кроме нескольких обязательных курсов — таких, как основы физических наук, биология первой и второй степени и химия. — Убийца шептал еще три долгие минуты, перечисляя малозначительные факты, которые, как считал Чейз, умрут вместе с ним. Да и, похоже, судебные отчеты, документы колледжа, газетные архивы и полдесятка прочих источников предоставили незнакомцу гораздо больше информации о его жизни, чем тот мог бы почерпнуть из недавних газетных статей.
— Я, кажется, говорю уже больше пяти минут, — забеспокоился убийца. — Пора перейти в другой автомат. Твой телефон прослушивается, Чейз?
— Нет.
— Все равно, я сейчас положу трубку и перезвоню через несколько минут. — Телефон отключился, зашипев в ухо Чейза, как змея.
Через несколько минут убийца позвонил снова:
— То, что я говорил тебе, это так, ерунда, сухое сено, Чейз. Но сейчас я кое-что добавлю и подумаю немного — подумаю, смогу ли бросить спичку в это сухое сено.
— Что-что? — переспросил Чейз.
— Во-первых, — сказал убийца, — ты унаследовал большую сумму денег, но почти ничего не потратил. Огреб тридцать тысяч после уплаты налогов — а живешь скудно.
— Откуда ты знаешь?
— Я сегодня потолкался возле твоего дома и узнал, что ты снимаешь меблированную комнату на третьем этаже. Увидев, как ты возвращаешься домой, я понял, что одеваешься ты не лучшим образом. У тебя и автомобиля не было, пока ты не получил за храбрость “мустанг”. Следовательно, большая часть наследства у тебя сохранилась, если принять во внимание, что пенсия по инвалидности покрывает все или почти все твои расходы.