Здание содрогнулось один раз, а потом еще. Где-то рушились балки. Впрочем, каменная башня должна была выстоять.
В этот момент из ведущего вниз лаза вырвался порыв обжигающего воздуха и огня.
«О боги, как же не хочется лезть! – подумал Леоф. – Но у меня нет выбора, иначе придется сгореть здесь заживо».
Задержав дыхание, он прислушивался к медленному ритму вращающегося колеса, пока не сумел на него настроиться. Неожиданно к нему вернулась песнь маленда, наполнила все его существо, и он задышал в такт мелодии.
И прыгнул. Одна нога соскользнула, и Леоф чуть не промахнулся, но успел рукой ухватиться за деревянную раму паруса. Его тут же перевернуло вверх ногами, однако он ухитрился вцепиться другой рукой в ткань. Внутри у него все сжалось от страха, когда он обнаружил, что находится на невозможной высоте над землей. Но уже через пару минут земля начала приближаться, и он пополз вниз.
Леоф торопился изо всех сил, поскольку совсем не хотел снова взмыть в воздух, но земля была еще слишком далеко. Он прижался к своему ненадежному «насесту», когда тот снова начал подниматься, и неожиданно почувствовал, что страх уступил место восторгу. Сейчас он был обращен головой в сторону оси, и у него возникло ощущение, будто что-то тянет его за ноги, причем даже в те моменты, когда они торчали вверх. Словно святые не хотели, чтобы он упал. Вскоре он решил, что земля достаточно близко, и решился спрыгнуть.
Он сильно ударился, но ничего не повредил и несколько мгновений просто лежал на траве.
Затем Леоф пополз, прижимаясь к земле, от горящего маленда в сторону канала. Он уже почти до него добрался, когда его руку сжала чья-то сильная ладонь.
– Ш-ш-ш! – прошептал кто-то. – Тише. Это я, Гильмер.
Леоф закрыл глаза и кивнул, отчаянно надеясь, что сердце не разорвется от радости.
– Давай за мной, – сказал Гильмер. – Нужно отсюдова выбираться. Те, кто это содеял…
– Я видел их, они с другой стороны.
– Да. Болваны.
– Ну, с этой стороны окон нет.
Вскоре они добрались до канала, и Леоф увидел на берегу маленькую лодочку.
– Быстро, – велел ему Гильмер, отвязывая веревку. – Залазь в лодку.
Леоф греб изо всех сил, и уже через несколько минут они оказались на середине канала. Гильмер сидел на руле.
– Я думал, вы погибли, – сказал Леоф.
– Не. Я вышел глянуть, все ли ладно. Слыхал, как они прискакали и о чем разговаривали. Не думаю, что мог бы им помешать.
Он оглянулся на маленд, охваченный пламенем. Колесо еще продолжало вращаться.
– Прости, милка, – тихо проговорил Гильмер и отвернулся. – И будь они кляты за то, что сделавши с тобой.
– Что теперь? – спросил Леоф.
– Теперь глянем, что там за беда в Бруге.
– Но ведь Артвейр не вернулся.
– Значит, ему нужна помощь.
Леоф подозревал, что, если у Артвейра возникли трудности, с которыми он оказался не в силах справиться сам, вряд ли ему смогут помочь сочинитель и старый мастер ветра. Он уже собрался сказать это, когда его вдруг посетила другая мысль.
Гильмер, вероятно, увидел, как у него изменилось лицо.
– Что? – спросил он.
– Мои инструменты. И все вещи!
Старик печально покачал головой.
– Да, день потерь для нас двух. А подумай, чего потеряет энтот народ внизу, если злодеи разрушат насыпи.
– Я только пытаюсь понять, что мы можем сделать. Я не умею сражаться. И ничего не знаю про оружие.
– Я тоже, – ответил Гильмер, – токмо я все равно не оставлю все идти своим чередом.
Словно скорбя о погибшем маленде, ветер стих, и на канале воцарилась тишина, которую нарушал лишь плеск воды под веслами. Леоф с беспокойством наблюдал за берегами, опасаясь, что солдаты будут их преследовать, но среди высоких силуэтов вязов, растущих по краям канала, никого не было видно.
Вскоре к деревьям присоединились приземистые тени сначала деревенских домиков, а потом и высоких зданий. Канал стал сужаться.
– Ворота впереди, – прошептал Гильмер. – Приготовься.
– К чему? – спросил Леоф.
– А мне откудова знать? – ответил старик.
Водные ворота, без изысков выкованные из железа, были открыты. Лодка тихо скользнула сквозь них, и они оказались в Бруге.
Диковинная тишина казалась здесь особенно пронзительной, даже более напряженной, чем когда они плыли по каналу, словно Бруг являлся ее средоточием. Ни одно окно не было освещено изнутри, и стекла блестели отраженным лунным светом, словно глаза слепца.
Гильмер, стараясь не шуметь, подвел лодочку к причалу.
– Ты первый, – сказал он Леофу. – И не скинь меня.
Леоф осторожно выбрался из лодки на каменный причал, и по его спине пробежали мурашки, когда он коснулся земли. Артвейр был прав – здесь произошло что-то ужасное.
– Придержи лодку, – прошептал Гильмер. – Подсоби, да?
– Извините, – так же шепотом ответил Леоф.
Но даже его едва различимый ответ, казалось, эхом разнесся по безмолвному городу. Он придерживал лодку за борт, пока старик привязывал ее, и слушал, как отчаянно колотится в груди сердце.
Бруг, залитый лунным светом, был невероятно красив. Высокие узкие дома словно купались в серебре, булыжные мостовые казались блестящими реками, а вода канала сияла, точно покрытая слюдой. В нескольких метрах от причала высился изящный мост – видимо, он и дал городу имя, на опорах дремали каменные святые. На другом берегу канала стояли колокольня и церковь.
Совсем рядом с пристанью, на улице, идущей параллельно каналу, Леоф разглядел какую-то деревянную вывеску над дверью. В тусклом свете ему удалось прочитать: «Фатем Пейтера». Внизу под надписью имелся деревянный барельеф, изображавший толстого сакритора, наполняющего кружку из бочки с вином.
Покончив с лодкой, Гильмер показал на вывеску.
– Наикращая таверна в городе, – сказал он. – Сейчас здесь должно быть полно народа.
Но, как и во всех остальных домах в Бруге, в таверне царили тьма и тишина.
– Придется глянуть вовнутрь, – прошептал Гильмер. – Если все прячутся, бьюсь об заклад, половина города схоронившись здесь. В подвале.
– От чего? От нескольких мерзавцев, которые сожгли ваш маленд?
– Нет, – ответил Гильмер. – У Бруга свое доброе имя.
– В каком смысле?
– Злодеи и раньше заглядывались на город. Хорошее место – разрушил насыпи, и вода разольется на шестьдесят лиг. Уже пробовамши. Тридцать лет назад ханзейский лыцарь – Ремизмунд Фрам Вулторп – явился сюда и привел двадцать всадников и сто пеших солдат. Засел в энтой самой таверне и послал в Эслен письмо, угрожавши выпустить воду, если ему не заплатят денежки.