— Перкар похож на Охотника, — мрачно сказал он. — Во всем. И вы видите, до чего это довело.
Ветер усилился, чистый и холодный, и на мгновение вымел из рассудка Хизи загромоздившие его обломки мыслей. Ей пришлось почти кричать, чтобы Братец Конь услышал ее:
— Да, насчет Перкара. Ты сказал, мы поговорим о том, что с ним делать.
— Потом, когда отдохнем немного.
— Стоит поторопиться с привалом и отдыхом. Когда я вернулась… перед тем как проснуться в твоем екте, я снова видела то чудовище, которое пожирает жизнь Перкара. Мне кажется, оно побеждает. Если, как ты говоришь, у меня и правда есть сейчас сила, чтобы помочь Перкару, то через несколько дней я уже могу не справиться.
— Может, и так, — согласился старый менг. — Но сначала расскажи мне обо всем. Как ты прошла сквозь барабан, что случилось потом. На это времени нам хватит.
Хизи кивнула и принялась рассказывать, стараясь ничего не пропустить, хотя даже свежему ветру не удавалось больше сделать ее ум ясным, а собственный монотонный голос начал усыплять. Рассказ Хизи превратился в путаницу подробностей, и она стала опасаться, что понять что-нибудь окажется невозможным. Небо продолжало светлеть, шар солнца поднялся над горизонтом. Следуя указаниям Братца Коня, путники повернулись спиной к светилу и двинулись почти точно на запад. Вскоре они достигли круглой, как плошка, долины, только с юга и с севера ограниченной далекими холмами. Еще дальше, как лиловые тучи, виднелись горы. Небо стало синим и безоблачным, с земли исчезли последние следы снега.
Порыв ветра унес последние слова Хизи в бесконечный простор, и Братец Конь долго молча покачивался в седле, обдумывая услышанное. Хизи не торопила его, оглядываясь вокруг.
Тзэм ехал на лошади, вдвое более приземистой и крепкой, чем ее собственный скакун, но даже для такого коня казался велик; впрочем, выносливое животное несло его, не жалуясь на тяжесть. Тзэм оставался мрачным и ни разу за все время рассказа Хизи о путешествии на гору не оглянулся. Это было даже хорошо: Хизи опасалась того, что могла прочесть на его лице. Нгангата скакал, намного опередив остальных, как всегда, выполняя роль разведчика, и рядом с ним трусил Хин. Лошадь, тянувшую волокушу с бесчувственным телом Перкара, вел Ю-Хан. Нгангата настоял на том, чтобы они взяли с собой и Свирепого Тигра, коня, которого Перкар привел в деревню из своей поездки. После того как Хизи закончила свой рассказ, Предсказатель Дождя отстал от остальных; даже на его орлиных чертах лежала печать усталости. Он вел в поводу двух запасных коней; на них были навьючены шатры и запас продовольствия.
Семь человек и девять лошадей.
«На этой равнине мы кажемся муравьями, — подумала Хизи. — Песчинкой в глазу неба».
Наконец Братец Конь нарушил молчание:
— С тобой случилось необычное происшествие. Необычное, хочу я сказать, даже для гаана.
— Мне так и показалось, — признала Хизи. — Но я ничего не знаю об этих вещах.
— Тебя захватила сила жертвоприношения. Мы всегда заботимся о том, чтобы бог-конь сразу попал к себе домой и не заблудился. Поэтому мы поем песню, которая покажет дорогу духу.
— Было такое чувство, словно меня несет поток, — сказала Хизи.
Старик кивнул:
— Я никогда так не летал. Немногие гааны рискуют по доброй воле попадать на гору. Подобное путешествие слишком опасно.
— Тогда, может быть, — взорвался Тзэм, так резко поворачиваясь в седле, что голова его бедного коня дернулась в сторону, — тебе следовало предупредить Хизи, прежде чем дать ей такое опасное средство? Или, может быть, ты надеялся, что с ней случится то, что случилось?
— Я не подумал как следует, — признался Братец Конь, обращаясь скорее к Хизи, чем к Тзэму. — Не подумал. Я никак не предполагал, что ты откроешь озеро без моей помощи… без моего настояния. Мне казалось, что ты этого не хочешь.
— Какими бы силами она ни обладала, — сказал Тзэм, — Хизи еще очень молода и поддается порывам.
— Тзэм…
— Принцесса, я служу тебе много лет. До самого последнего времени мне приходилось защищать тебя не столько от врагов, сколько от тебя самой. У тебя разум ученого — я знаю, что ты гораздо умнее меня, — но иногда тебе не хватает здравого смысла.
Хизи уже открыла рот для сердитого ответа, но слова замерли у нее на языке: Тзэм был, конечно, прав. Иногда она так погружалась в свои мысли, что не замечала, куда идет. А иногда она, казалось, действовала, вообще не думая, и потом бывала вынуждена часами придумывать оправдания тому, что сделала. Впрочем, такие нравоучения Тзэм читал ей всегда. На самом деле он просто не понимал, что с ней творится.
Вместо того чтобы резко ему ответить, Хизи только устало кивнула.
— Во всяком случае, отдохнув, — сказал Братец Конь, — ты должна справиться со всем, что нужно, чтобы помочь Перкару.
Когда Хизи проснулась, у нее не попадал зуб на зуб, хотя она и была закутана в одеяло. Угли костра тоже давали тепло, но оно тут же растворялось в холодном воздухе. Хизи не могла вспомнить, как они разбивали лагерь: должно быть, она уснула в седле. Она все еще чувствовала себя усталой, но с такой усталостью можно было справиться, не то что с выматывающим душу саваном изнеможения, который окутывал ее раньше. Почти все остальные путники тоже спали, лежа кто где на полу чего-то похожего на пещеру. В широкую каменную арку виднелась равнина, залитая лунным светом, когда на луну не набегали быстро летящие облака. Хизи лежала, следя взглядом за изменчивыми небесными странниками, торопящимися по своим неведомым делам. В воздухе пахло влагой.
— Скоро начнется дождь, — раздался радом хриплый шепот. Хизи повернулась и взглянула на Нгангату. В тусклом свете она могла видеть лишь одну сторону его лица, казавшегося совсем не похожим на человеческое. Хизи внезапно вспомнила когда-то приснившийся ей сон. Она оказалась в древнем дремучем лесу, где деревья были так высоки и густы, что лучи света не достигали почвы. Нгангата никогда не являлся ей во сне — только Перкар, — но сейчас в неясном контуре его лица что-то напомнило Хизи о тех деревьях.
— Ты умеешь предсказывать дождь?
— Да. Это на самом деле нетрудно.
— Как Перкар?
— Он дышит с большим затруднением, мне кажется.
— Ладно. — Хизи потянулась и протерла глаза. — Не разбудишь ли ты Братца Коня?
— У тебя хватит теперь сил? Я торопил тебя раньше, но…
— Я не позволю ему умереть, Нгангата. Не позволю, если это будет зависеть от меня.
Он кивнул, легко поднялся на ноги и бесшумно, как кошка, двинулся прочь.
Рядом с Хизи зашевелился Тзэм:
— Принцесса!
— Я здесь. — Хизи порылась в мешке со своими вещами — он оказался рядом с ее постелью — и вытащила барабан.
— Разве нельзя это отложить? — спросил полувеликан.