Грабители появились буквально через двадцать минут после отъезда хозяина квартиры, то есть они точно знали, что его не будет в это время. Тем более что домработница в этот день сказала, что придет попозже – у нее нашлись какие-то личные дела, не то к зубному попасть, не то в пенсионный фонд справку отнести.
Грабители открыли дверь очень легко, эксперт потом дал однозначное заключение, что пользовались не отмычкой, а ключами, тем более что замки у профессора отличного качества, все же в доме находилось множество ценных вещей, на которые грабители и польстились. Что опять-таки говорит о наводке.
Коллекция не пострадала только потому, что квартира у профессора Переверзева была очень большая, с длинным извилистым коридором и толстыми стенами.
Домработница не попала к зубному врачу или передумала и явилась на работу пораньше. Она тихонько открыла дверь своими ключами и заметила, что та заперта всего на один замок – то есть просто захлопнута. Не закрывая дверь, она прислушалась и уловила далекие голоса. Поскольку люди двигали ящики, ворчали и матерились, домработница справедливо предположила, что шум исходит не от профессора. Она не стала громко кричать, кто там ходит, а выскочила на лестницу и вызвала милицию от соседей. И грабителей повязали бы тепленькими, если бы не приперли менты на машине с мигалкой прямо во двор и не встали прямо под окна профессорской квартиры.
В этом месте майор Ленская укоризненно покачала головой – у нее бы такой номер не прошел.
Разумеется, грабители увидели машину и выскочили из квартиры. Их было трое, так что домработница с соседкой мудро решили не связываться и наблюдали бегство через глазок. И успели заметить, как один из троих сбросил прилично набитый мешок в шахту лифта. Лифт в этом доме, как и во многих старых домах, был сделан снаружи и давно уже не работал, оттого что мотор заржавел от сырости. Так что маневр грабителей вполне мог увенчаться успехом – действительно могли не заметить пакета в шахте, туда несколько лет никто не заглядывал. Но две бдительные женщины все примечали.
Милиция, конечно, не успела, грабители сбежали, но награбленное быстро отыскали.
Следствие сделало вывод, что причастны к ограблению могут быть двое – племянник профессора и домработница, потому что только они знали, что в это время никого не будет дома. Но домработница сама пришла пораньше и сумела предотвратить ограбление, а у племянника не могло быть ключей, профессор ему не слишком доверял. Поскольку ничего из квартиры не пропало, профессор забрал свое заявление, и дело открывать не стали.
– Так-так… – пробормотала Ленская, – племянник Переверзев Иннокентий Васильевич… все сходится.
В это время дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился молодой человек с гибкими движениями спортсмена и цепкими рысьими глазами прирожденного оперативника. Это был тот самый офицер, который присутствовал при работе водолазов и первым осмотрел труп потерпевшего.
– Вот, Александра Павловна! – Он гордо выложил на стол размокший паспорт Кеши Переверзева. – Это, несомненно, его паспорт, я сравнил лицо с фотографией. Он еще не успел сильно измениться, потому что с момента смерти прошло совсем немного времени…
– А что ты говорил про необычный предмет, найденный на месте преступления? – напомнила она оперативнику.
– А, вот это… – Он полез в карман. – Но, может быть, это днем оставили играющие дети…
– Дети? – переспросила Ленская. – Почему дети?
Вместо ответа парень положил перед ней пакетик для вещественных доказательств, в котором лежал оловянный солдатик. Красивый, тщательно изготовленный солдатик в нарядном синем мундире, перепоясанном желтыми ремнями портупеи.
На следующий день Ленская отправилась в квартиру к профессору Переверзеву. Она явилась домой в четвертом часу утра, пробовала спать, но в организме после ночной встряски что-то разладилось, и заснуть долго не удавалось. И только когда пошли за окном первые трамваи, Ленская забылась тяжелым глухим сном и проснулась от звонков в дверь. Соседка услышала через стенку звон будильника и поняла, что Александра опять проспала.
Спросонья Ленская слишком резко соскочила с кровати и подвернула ногу. Соседка, которая уже привыкла к редкой невезучести Александры Павловны, только головой покачала, принесла ей пакет со льдом, заварила крепкий кофе, а после туго забинтовала ногу эластичным бинтом. Опухоль спала, но ходить получалось с трудом.
Профессор сам открыл ей дверь, невнимательно взглянул на служебное удостоверение и провел в свой кабинет. Глаза Ленской покраснели и слезились – по городу летел тополиный пух, на который у нее была аллергическая реакция.
Усадив Александру Павловну в удобное кожаное кресло, Переверзев уселся за свой стол и спросил упавшим голосом:
– Вы по поводу Иннокентия? Он что-нибудь натворил?
– Почему вы решили, Аристарх Иванович, что ваш племянник что-то натворил? – осведомилась Ленская, вместо того чтобы сразу ответить старику.
Произнеся эту фразу, она мучительно закашлялась.
– Я боюсь за него… – вздохнул Переверзев. – Кеша слабый, безвольный мальчик… у него нет твердой нравственной основы…
Ленская вполуха слушала профессора, внимательно разглядывая оловянных солдатиков, выстроившихся у него на столе. Она вспомнила услышанную где-то фразу – взрослые мужчины отличаются от маленьких мальчиков только тем, что у них более дорогие игрушки. И даже старые мужчины, добавила она про себя.
Аристарх Иванович все еще что-то говорил про трудный характер своего племянника. В руке он держал красивую дорогую ручку, которой машинально постукивал по столу, как будто отбивая слышный только ему ритм.
Ленская полезла в сумочку за упаковкой бумажных носовых платков и заодно достала оттуда пластиковый пакетик с солдатиком.
– Это вам знакомо? – спросила она, показав оловянного солдатика профессору.
– Он нашелся! – радостно воскликнул Переверзев и протянул руку за пакетиком.
Схватив его, он подкинул пакетик на ладони, словно взвешивая.
– Извините, Аристарх Иванович! – Ленская отобрала солдатика у профессора и спрятала его обратно в сумку. – Это вещественное доказательство… значит, вы подтверждаете, что это – ваш солдатик? Вы в этом уверены?
– Что за вопрос? Конечно, уверен… я хорошо знаю свою коллекцию… кроме того, его не спутаешь ни с каким другим, он заметно тяжелее… вы сказали – вещественное доказательство? Значит, совершено какое-то преступление? Это Кеша?
– Да, Аристарх Иванович, совершено тяжкое преступление, но ваш племянник не виновен в нем. Он – жертва. Сегодня ночью вашего племянника Иннокентия убили…
Профессор Переверзев побледнел. Он выронил свою ручку, ручка покатилась по столу, докатилась до края и с громким стуком упала на пол, но Аристарх Иванович этого не услышал.