Она указала на Оксу.
По помещению прокатилась волна ужаса. Фолдинготы испустили пронзительный крик, которому вторили Жанна и Мари.
— Что в точности произошло? Выкладывай, Леомидо! — дрогнувшим голосом попросил Павел Поллок.
Леомидо, с покрытым потом лбом, на миг прикрыл глаза, затем снова их открыл.
— Первое нападение он предпринял днем, — глухо начал он. — При этом пострадала одна из моих Куропаток. Но это ерунда по сравнению с тем, с чем нам пришлось столкнуться два часа спустя…
Леомидо замолчал и с трудом сглотнул.
— Он повторил? — поддержал его Нафтали.
— Да, — продолжил старик. — Причем с такой силой, что я поразился. И даже подумал, что мы не справимся. К счастью, Окса и Гюс не растерялись, — добавил он. — Иначе Окса оказалась бы у него в руках… У нее хватило сообразительности кинуть в него Торнадон, но в ответ мы получили рой Хироптеров Мертвая-Голова.
Собравшиеся Беглецы тревожно зашевелились.
— Какой ужас! Вам крупно повезло, что вы унесли ноги! — всполошилась Жанна Белланже, судя по всему, отлично знающая, о чем идет речь, к вящему изумлению Оксы.
— Да, — кивнул Леомидо. — Как вам известно, Гюса зацепило, но укус поверхностный. Драгомира сделала все, что надо, опасности нет…
— Никаких последствий? — озабоченно спросил Нафтали. — Хироптеры очень…
— Не стоит усложнять ситуацию без нужды, — сухо перебил его Леомидо.
— Как вам удалось уйти от этого роя Мертвых Голов? — вступила в разговор Мерседика, пристально глядя на Леомидо.
— Забросали их Огневиками, все монстры сгорели. Но это целиком и полностью заслуга Оксы. Это благодаря ей Куропатка Изменника упала в море.
— И благодаря Гюсу… — пробормотала Окса.
— Верно! — кивнул Леомидо. — Они оба проявили удивительное хладнокровие. Я же глазам своим не поверил, когда увидел, что нас атакуют прямо в небе. Это было чудовищно… И явно заранее спланировано. И то, что нам показалось промахом, во время нападения на мою Куропатку, на самом деле промахом не было. Задачей Изменника было выманить меня в небо. Я всегда был для него таким предсказуемым…
— А это точно он? Ты уверен? — перебил Нафтали.
— О, да, никаких сомнений, это точно Ортон, сын Осия!
— Да нет же! Это МакГроу, наш препод математики! — живо вмешалась Окса.
Взгляды присутствующих обратились к ней. Павел издал гневный вскрик. Мари, бледная, как полотно, с расширившимися глазами, схватила его за руку. Жанна с Пьером потрясенно переглянулись.
— Ваш преподаватель математики? — растерянно пробормотала Драгомира.
— Ну… — Окса поколебалась. — Он не настоящий препод…
Все снова вытаращились на нее.
— Упс… — у Оксы возникло неприятное ощущение, что она ляпнула лишнее. — Извините…
— Что ты имеешь в виду? — хриплым, но твердым голосом поинтересовался ее отец.
Окса помедлила, потом едва слышно пояснила:
— До этого дня мы с Гюсом думали, что МакГроу подослали секретные службы и он хотел похитить меня, чтобы провести опыты на моем мозге.
— ЧТО?! — хором вскричали все присутствующие в зале, включая Фолдинготов.
Окса опустила глаза, смущенная тем, что одновременно находится в центре внимания, является предметом беседы и причиной всех этих неприятностей.
— Погоди-ка! — взволнованно сказала Мари. — Ты хочешь сказать, что с начала учебного года вы оба считали, что ваш учитель математики — своего рода наемник, желающий тебя похитить?!
— А с чего вы вообще это взяли? — спросил Абакум спокойным красивым голосом.
Окса метнула на Драгомиру затравленный взгляд.
— Мы провели расследование.
— Это что еще за история? — буркнул Павел, хмурясь.
— Все его ненавидят и боятся, — продолжила Окса. — Мы всегда считали его подозрительным, и не только потому, что он злой и вредный, если вы вдруг так подумали. А потому, что он с самого начала будто бы все обо мне знал. Будто он ВСЕГДА знал, кто я такая! А несколько дней назад мы смогли прочесть его досье.
— Предпочитаю не знать, каким образом… — пробурчал Павел.
— Там написано, что он работал на ЦРУ и НАСА. Он специалист в области фотоэлектричества и увлекается работами Эйнштейна по свету.
— Ну надо же… — пробурчал, в свою очередь, Абакум.
— И мы тут же подумали, что это как-то странно: уйти из НАСА, чтобы преподавать математику в школе, — продолжила Окса, быстро глянув на отца. — К тому же мы обнаружили, что в своем заявлении о приеме на работу в колледж Святого Проксима он написал, что хочет тут работать по личным мотивам. А его личные мотивы — ЭТО Я! Потому мы и решили, что он — секретный агент, который меня разыскивает. Но мы и представить себе не могли, что это Изменник!
Сказать, что Беглецы замерли от изумления, значило ничего не сказать. Откровения Оксы и Леомидо их буквально парализовали. С лихорадочно блестящими глазами и едва дыша, присутствующие пытались переварить невероятные сведения.
А у Оксы же, наоборот, от волнения в голове что-то щелкнуло, и все сразу встало на свое место. И ее огромные серые глаза округлялись все и больше и больше по мере того, как вся известная ей информация выстраивалась в стройную цепочку.
— Вот это да! — вдруг воскликнула девочка. — Поверить не могу!
Вывод, к которому пришла Окса, вызвал у нее ощущение, что все они влипли в историю, куда более опасную, чем полагали.
— Позволено ли нам узнать, о чем ты думаешь? — взволнованно поинтересовался Павел.
Окса поглядела на него пустыми глазами, а потом, моргнув, тряхнула головой, собираясь с мыслями.
— Был в Святом Проксиме препод математики, Уильямс, — хрипло начала она, — и буквально перед началом учебного года его обнаружили мертвым в Темзе. Его убили. Убийство вроде бы было жестоким и очень странным. Это нам приятель рассказал, Мерлин Пуакассе…
— Господи! — воскликнула Драгомира. — А… а известно, отчего умер этот человек?
Похоже, этот вопрос занимал всех присутствующих. Весьма серьезный вопрос с потенциально опасным возможным ответом.
— Э-э… нет, — пробормотала Окса. — Но у меня на этот счет есть идея!
Она вскочила и метнулась в кабинет Леомидо, расположенный рядом с залом. Включив компьютер двоюродного деда, Окса вышла в Интернет. Все Беглецы столпились вокруг нее, глядя на монитор.
Окса открыла страничку «Таймс», отыскала нужную статью и быстро ее прочла. В жизни она не читала с такой скоростью! Закончив, Окса присвистнула, прижав ладони к клавиатуре.