Он проложил дорожку из поцелуев, спускаясь все ниже, к розовому соску.

— О Боже! — вскрикнула Синтия, выгибая спину, когда его губы захватили напрягшийся сосок.

— Не уверен, что у нас есть на это время, любимая.

«Который час?» — безнадежно, пытался он сообразить. Если они не станут спешить, то, возможно, им удастся избежать любопытных взглядов возвращающихся рыбаков, которые могут заметить их на побережье.

Тело Синтии казалось необыкновенно горячим в прохладном воздухе комнаты. Как заново разожженный костер. Ланкастер покачал головой, избавляясь от собственных опасений, и стал расстегивать брюки.

Освободившись от одежды, он приблизился к Синтии и вошел в нее одним мощным движением.

Синтия открыла рот в безмолвном крике. Ник подтянул ее к себе, так что ее бедра оказались на самом краю матраса.

О Боже… В этом положении он отлично мог контролировать свои движения, и волны удовольствия катились по его позвоночнику.

Синтия беспокойно двигала руками, словно не знала, что с ними делать. Ник видел, как сжались в воздухе ее пальцы, когда он в очередной раз вошел в нее. Одна рука вцепилась в простыни.

Ланкастер закрыл глаза и приказал себе не делать того, что ему хотелось сделать. Но ведь Синтии понравится. Он знал, что ей понравится.

Когда Ник открыл глаза, он увидел, что Синтия закусила губу, запрокинув голову от удовольствия.

— Син, — хрипло сказал Ланкастер, отрывая ее пальцы от простыни. — Сюда.

Она вовсе не сопротивлялась, даже когда он прижал ее ладонь к одной из ее грудей. Вторую ее руку он устроил на темном треугольнике, прикрывавшем ее естество.

Она открыла глаза, ее взгляд затуманился от наслаждения.

— Прикоснись к себе, — сказал Ник.

Синтия, расширив глаза, посмотрела на свое тело. Неужели она откажется? Неужели отшатнется в ужасе? Ну конечно, так и будет. Но ее пальцы сжали собственную грудь, и Ник едва не застонал от удовольствия.

— Вот так.

Он почувствовал прилив желания, которое уже не мог контролировать.

На ее раскрасневшемся лице промелькнул испуг, но она сделала так, как он ей сказал, и ее пальцы сомкнулись вокруг соска.

Она задохнулась от пронзившего ее наслаждения и выгнулась навстречу его проникающему движению.

— Господи, ты прекрасна.

Синтия закрыла глаза и отвернулась, когда второй рукой прикоснулась к своей разгоряченной плоти.

Ланкастер видел, как ее пальцы приближаются к самому чувствительному месту ее естества. Он двигался медленно и осторожно, давая ей время прикоснуться именно там. Именно в том месте, где соединились их тела, где его плоть проникла в ее влажные глубины.

Ее пальцы прикоснулись к его плоти, вызвав дрожь в теле Ника. Почувствовала ли она, как они дополняют друг друга? Его твердая плоть и ее нежное лоно? Осознала ли изумительное совершенство этого грубого действа?

Синтия прикоснулась к нему опять, на этот раз сознательно, а потом нашла то место, где сосредоточен нерв ее тела, и конвульсивно содрогнулась. Из горла вырвался сдавленный крик, а Ник благодарно увеличил ритм своих движений.

— Ты прекрасна, Син, — выдохнул он. — Прекрасна!

Он подхватил руками ее колени, чтобы крепко удерживать ее на месте.

Он снова почувствовал себя настоящим. Не озлобленным, напуганным или сломанным, а самым настоящим и живым.

Он чувствовал скорое приближение кульминации, потому что не мог больше контролировать себя, наблюдая, как Син ласкает собственное тело.

— Ник, — протянула она. — Ник. Ник. — Его имя она произносила как молитву. За него. — О, мне так… так…

Он видел, как вонзились ее пальцы в округлость груди, а вторая рука внизу стала двигаться все быстрее и быстрее. И взял ее мгновенно, слишком яростно. Она обхватила ногами его бедра и выгнулась навстречу, требуя большего.

Ник почувствовал, как плотно обхватило ее лоно его плоть, и стиснул зубы. Когда она, наконец, немного расслабилась, он рванул вперед. Его толчки становились все яростнее, их бедра сталкивались друг с другом, пока он подводил себя к решающему моменту. В какой-то миг ритм стал невыносимо быстрым, и Николас в последнюю секунду успел выскользнуть из ее тела, изливая свое семя на живот и грудь Синтии. Картинка была настолько вульгарной и острой, что у него перехватило дыхание.

Замерев, он запрокинул голову, пытаясь удержать в теле пульсирующее наслаждение.

— О Боже… — выдохнула Синтия.

Ник восстанавливал дыхание и чувствовал, что земля кружится у него под ногами. Зашуршали простыни.

— Боже мой! Это твое семя?

Ник открыл глаза и увидел, что Синтия, приподнявшись на локтях, смотрит на свое тело.

— Так много.

У Ника вспыхнуло лицо. Он прикрыл рукой свою плоть. Все это было так некрасиво. Ситуация стала еще абсурднее, когда Син провела пальцем по своему животу, наморщив от любопытства лоб.

— Николас Кантри, ты краснеешь?

— Конечно, нет!

— Учитывая то, сколько обнаженных женщин ты видел в своей жизни, не могу представить, что ты считаешь это шокирующим.

— Нет… просто… Прости меня.

Когда Ник выскользнул в свою комнату в поисках полотенца, он отчетливо слышал, как за его спиной раздался изумленный возглас Синтии.

Как необычно заниматься любовью с другом, подумал Ник. Необычно, прекрасно и… замечательно.

Глава 16

— Мне кажется, мы найдем этот клад сегодня, — в третий раз повторил Ланкастер.

Синтия с сомнением посмотрела на него, но он продолжал улыбаться на резком ветру. Он нутром чувствовал это, как будто его ухо улавливало вибрацию секретного пласта земли. У него голова гудела от ощущений.

Синтия продолжала молчать. Тогда Ник вернулся к мысленным подсчетам той суммы, которая понадобится ему, чтобы освободиться от брака по расчету.

Идеальной будет сумма двадцать тысяч. Десять — для него и десять — для Синтии. Если больше, то было бы замечательно, но нельзя быть жадным. Десятью тысячами он оплатит практически все семейные долги. А если предпринять разумную экономию, то доход от его собственности за несколько лет поможет расплатиться с остальными. И у Синтии будут собственные деньги. Она станет богатой невестой. И будет свободна выйти за него замуж, не мучаясь угрызениями совести.

Если речь пойдет о пяти тысячах, то дорога к браку будет труднее. Но с легкой жизнью покончено. Он должен был покончить с ней много лет назад. С пятью тысячами фунтов он сможет вести переговоры с кредиторами о сроках погашения долгов. Несколько лет они, скорее всего, подождут. Семью по-прежнему будут уважать, а это значит, что сестра сможет выйти замуж по желанию. Брат продолжит жить прежней жизнью в Лондоне, хотя и в меньшей роскоши.