Глядя на нее, он чувствовал, что она начинает возбуждаться – дыхание ее становилось прерывистым и напряженным. Казалось, она реагировала на него, как кобыла на долго отсутствовавшего жеребца, и одного его запаха было достаточно, чтобы возбудить ее.
Снова шагнув к Александре, Коллин коснулся тонких ленточек на ее плечах, и сорочка соскользнула на пол. Совершенно обнаженная, Алекс вскинула голову и улыбнулась ему.
– Полезай в воду. – Он тоже улыбнулся.
Она кивнула и, перешагнув через бортик ванны, погрузила в горячую воду сначала одну ногу, потом другую. Немного помедлив, она присела, и теперь крохотные волны плескались прямо под ее грудями.
Коллин же смотрел на нее, не отводя глаз, и ей казалось, что его взгляд ласкал ее соски. Внезапно в животе у нее возникло странное, почти болезненное ощущение, словно там разлилась какая-то горячая жидкость. Когда же их взгляды встретились, у нее перехватило дыхание и жар в животе усилился.
Но уже в следующее мгновение Алекс почувствовала опасность – опасность быть опаленной огнем, к которому она так безрассудно стремилась. Ведь Коллин не был игрушкой, он был мужчиной, которого она довела до предела терпения. Ее охватила дрожь, и она закрыла глаза, чтобы не видеть эту опасность.
Несколько секунд спустя она услышала тяжелые шаги – это Коллин к ней приблизился.
– Наклонись вперед, – послышался его голос.
Алекс вздрогнула и тут же почувствовала, как Коллин, приподняв ее волосы, окатил водой ей спину. Потом она услышала хлюпанье жидкого мыла и ощутила прикосновение его пальцев. Какое-то время он массировал ее плечи, затем коснулся ее груди и сосков. Дыхание Алекс участилось. Когда же он принялся поглаживать груди и легонько теребить пальцами отвердевшие соски, из горла ее вырвался стон:
– О, Коллин!..
Запрокинув голову, Алекс наслаждалась этими ласками; когда же он убрал руки, она вздохнула, выражая свое разочарование.
– Я ведь должен помыть тебя, – послышался голос Коллина.
Через несколько секунд опять послышался плеск воды, а затем – хлюпанье мыла; Коллин начал намыливать ее руки и плечи. После этого, осторожно приподняв волосы Алекс, он окатил ее чистой теплой водой.
– А теперь встань, – сказал он, и она тут же поднялась на ноги.
Коллин намылил свои руки, а потом – ее живот и бедра. Алекс едва удержалась от стона, однако не смогла унять дрожь, охватившую все ее тело. Коллин же опустился на колени позади нее, и у Алекс перехватило дыхание; ей вдруг представилось, как его губы касаются ее спины, а руки скользят по животу все ниже, к влажным завиткам волос. Ей хотелось, чтобы он целовал ее и целовал, чтобы проник пальцами в горячую глубину между ног. Но он только намылил ее, едва коснувшись треугольника волос, а затем опять ополоснул водой.
После этого он принялся намыливать ее ноги, время от времени поглаживая бедра, и Алекс почти тотчас же почудилось, что все ее тело онемело – чувствительность сосредоточилась лишь между ног. Ее сердце учащенно забилось, а раскрывшееся лоно начало пульсировать.
– Подними ногу, – сказал Коллин, и Алекс тут же уловила, что в голосе его прорезалась хрипота.
Она подняла левую ногу и поставила ступню на бортик ванны. Затем, повернув голову, взглянула на него и увидела, что глаза его потемнели, а зрачки, казалось, расширились.
Внезапно нога ее скользнула по бортику ванны, и Алекс, потеряв равновесие, ухватилась за волосы Коллина, чтобы удержаться. Но он, даже не заметив этого, принялся мыть ее лодыжки, икры и колени. Затем рука его стала подниматься все выше, к бедру и темному треугольнику волос. Алекс вздрогнула и напряглась. Не вы держав, она простонала:
– Пожалуйста, Коллин, быстрее. Я…
– Нет. – Его руки замерли.
– Коллин, пожалуйста. Я почти…
– Нет. Еще рано. Подожди.
Она снова застонала и вцепилась пальцами в его волосы.
– Подожди еще немного, мой котеночек, – ласково проговорил Коллин.
По телу Алекс пробежала дрожь, и она со стоном потянулась к своей промежности.
Коллин тихо рассмеялся:
– Если ты предпочитаешь делать это сама, то непонятно, зачем я тебе здесь нужен.
– Я предпочитаю тебя! – прокричала она, задыхаясь.
– Но я еще не помыл другую твою ногу.
Алекс со вздохом опустила ногу, стоявшую на бортике, и повернулась лицом к Коллину. Затем подняла другую ногу и с мольбой в голосе прошептала:
– О, Коллин, я не выдержу…
Коллин посмотрел в ее глаза, затем, наклонившись, взял с пола кусок мыла и принялся намыливать ее ногу.
«Наверное, я должна умолять его?» – подумала Алекс. Но, заметив, что руки Коллина дрожат, поняла, что не стоит этого делать; было совершенно очевидно, что он тоже едва сдерживался.
Казалось, что эту ногу Коллин мыл еще медленнее, но Алекс не жаловалась. Она могла подождать, потому что теперь нисколько не сомневалась: он тоже охвачен страстным желанием. И почему-то теперь она уже не опасалась того, что Коллин «слишком большой» – страх прошел сам собой.
А Коллин по-прежнему проявлял долготерпение, но, в конце концов, не выдержал. Когда пальцы его достигли ее бедра, он вдруг наклонился вперед, и Алекс ощутила его дыхание на своем животе. Затем его руки сжали ее бедра, а губы прильнули к темному треугольнику между ног.
Она вздрогнула и громко застонала. И тотчас же послышался его хрипловатый шепот:
– Александра… Ты такая приятная на вкус.
«О, я люблю тебя!» – хотелось ей крикнуть. Но она промолчала, потому что знала: нельзя путать страсть с любовью. У них была вовсе не любовь, даже когда он покрывал поцелуями ее влажную промежность. Даже когда смотрел на нее потемневшими от страсти глазами. Даже когда ласкал ее.
Она снова застонала, но не от любви. Затем постаралась раздвинуть ноги как можно шире, и тут он наконец-то… проник в нее пальцем.
– О, Коллин!.. – воскликнула она.
– Сядь, – сказал Коллин неожиданно и тут же убрал руку.
Алекс взглянула на него с мольбой в глазах, но он повторил:
– Сядь.
Она тяжело вздохнула и, задыхаясь, пробормотала:
– Какой же ты негодяй…
Коллин глухо рассмеялся:
– Да, я такой.
Но ей не пришлось долго обижаться. Как только она села, Коллин подхватил ее на руки и, вытащив из ванны, понес наверх, в ожидавшую их постель. Опустив Алекс на простыни, он быстро скинул с себя одежду, и кровать заскрипела под его весом. «Ах, как приятно ощущать его на себе», – промелькнуло в голове у Алекс. А еще приятнее было чувствовать, как в бедро ей упирается отвердевшая мужская плоть, горячая и гладкая.