— Я помог Кисточке и Пурди. Они устали после ночного бдения. — Львиносвет рассеянно поворочал лапой дрозда. — Я отослал их отдыхать в детскую, но не думаю, что Кисточка смогла сомкнуть глаза. Она просто убита горем и раскаянием.
— Когда поем, отнесу ей маковых семян, — пообещал Воробей. — Голубичка успокоилась?
— Немного, — озабоченно ответил брат. — Что с ней такое? Она должна гордиться, что спасла столько жизней, предупредив нас.
— Думаю, после вчерашнего она еще больше чувствует свою ответственность за племя, — предположил Воробей.
— Она совсем маленькая, — вздохнул Львиносвет. — Быть одной из Трех — слишком большая ответственность.
Воробей кивнул. Они с Львиносветом были старше, опытнее и намного увереннее в своих силах, однако и для них тяжесть ответственности порой была непомерной.
— Возьму-ка я их с Искролапкой на охоту, — решил Львиносвет. — Хочу напомнить Голубичке, что такое нормальная воинская жизнь.
— Отлично, — кивнул Воробей и только хотел взяться за мышь, как услышал торопливые шаги за спиной.
Шмелелап и Цветолапка подбежали к нему.
— Можно нам проведать Иглолапку? — взволнованно спросил Шмелелап.
— Она сейчас спит, — ответил Воробей. — А так, конечно, можно. У нее ничего не болит. Общество друзей тоже лекарство, не хуже других.
Когда молодые коты бросились к палатке целителей, а Львиносвет устремился к растрепанному и смятому барьеру, окружавшему лагерь, Воробей снова склонился над мышью.
— Как там Иглолапка?
Голос Листвички застал его врасплох. Она единственная из всех котов умела незаметно подкрадываться к Воробью. Может быть, потому, что ее запах был ему слишком знаком. Почти как собственный.
Воробей поспешил прогнать эту мысль.
— Сходи, да сама проверь, — огрызнулся он, приглаживая вставшую дыбом шерсть.
— Я теперь воительница, — тихо напомнила Листвичка.
Раздраженный ее словами, Воробей подобрал свою мышь и пошел прочь.
— Я бы сходила к Перышку.
Он остановился, пораженный.
— Неужели? — обернулся Воробей.
Он чувствовал ее смущение, но не собирался облегчать ей задачу.
— Мне казалось, ты больше не целительница!
— Я имела в виду, что сделала бы так на твоем месте.
— Но ты не на моем месте!
Листвичка сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Перышко однажды имел дело со случаем, похожим на Иглолапкин, — тихо объяснила она. — Он выхаживал кота, который попал под обвал, и ему раздавило лапы. Возможно, он сможет подсказать, что делать с Иглолапкой.
Воробей ничего не ответил.
— Только не думай, что я не доверяю твоему опыту и решениям, — продолжала Листвичка. — Просто я бы на твоем месте поступила так.
Воробей бросил мышь и пошел прочь. Ему расхотелось есть. Выбросив из головы все мысли, кроме заботы об Иглолапке, он взобрался по каменной осыпи и подошел к палатке Огнезвезда.
Песчаная Буря сидела возле предводителя и вылизывала ему плечи, ее шершавый розовый язык без устали скреб по его гладкой шерсти. Заслышав шаги Воробья, она замерла и обернулась.
— Какие-то новости? — с плохо скрытой тревогой спросил Огнезвезд.
Воробей покачал головой.
— Нет. Я хочу сходить в Сумрачное племя и поговорить с их целителем, — сказал он. — Листвичка говорит, что у него был случай, похожий на Иглолапкин.
— Отлично! — без колебания ответил Огнезвезд. — Только возьми с собой Белку.
У Воробья упало сердце.
— Я сам справлюсь!
— Я знаю, — не стал спорить Огнезвезд. — Но если из-за ливней могло упасть одно дерево, значит, может упасть и другое. Мы не можем рисковать потерять целителя. Возьми Белку, прошу тебя.
Воробей понял, что спорить бесполезно. Но почему именно Белку? Трудно представить, с кем из Грозового племени он хотел бы идти куда-нибудь меньше, чем с Белкой! Разве что с Листвичкой.
Неужели Огнезвезд нарочно пытается свести их вместе?
Напрасные старания!
Воробей вышел из палатки предводителя, спустился вниз и поплелся через поляну. Повсюду вокруг него шуршали листья, трещали и ломались ветки, снова ли коты, пытавшиеся как можно больше расчистить поляну. Все были придавлены несчастьем, не было слышно ни смеха, ни болтовни, коты заговаривали друг с другом только по делу.
— Вытащи эту ветку из лагеря.
— Вплети это в барьер, чтобы укрепить стену.
Лисохвост и Ледосветик тащили шуршащую ветку мимо палатки оруженосцев. При виде Воробья они остановились.
— Как Иглолапка? — крикнула Ледосветик.
— Не лучше, но и не хуже.
Чуть дальше он наткнулся на Терновника, который терзал зубами ветку, пытаясь отгрызть ее от толстого сука.
— Как Иглолапка?
Воробей даже не остановился, чтобы ответить.
— Не хуже, не лучше.
— Как Иглолапка? — прокричала Яролика, пробегая мимо.
— Не хуже, не лучше, — проворчал Воробей.
И неожиданно почувствовал волну сочувствия, хлынувшую на него от одноглазой кошки.
— Не сердись, — негромко сказала Яролика. — Мы спрашиваем потому, что беспокоимся.
Воробей горестно понурил плечи.
— Мне тяжело чувствовать себя беспомощным! — признался он.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Да, я как раз хотел тебя попросить, — кивнул Воробей. Он мог положиться на Яролику, она не раз помогала ему в палатке целителя. — Понимаешь, мне нужно ненадолго отлучиться. Ты сможешь дать Иглолапке маковых семян, если она вдруг пожалуется на боль? Только не больше одного зернышка зараз. Не стоит притуплять ее чувствительность больше, чем необходимо.
— Конечно, все сделаю.
— И если сможешь, отнеси зернышко Кисточке, — добавил Воробей. — Она страшно убивается.
— Ни о чем не беспокойся, — кивнула Яролика, бросаясь в сторону палатки целителя.
Воробей решил перед уходом проведать старую Кисточку. Он неслышно вошел в палатку оруженосцев, где в гнездышках, щедро выстланных папоротниками, отдыхали Пурди и Кисточка.
— Это все моя вина, — твердила старуха. — Это я его сгубила. Из-за какой-то глупой мыши! Как я теперь смогу кусок проглотить? Ах, если бы я не упрямилась, если бы не подняла шум из-за еды!
Пурди с усилием замурлыкал.
— Ничего, ничего… Даю тебе слово, он сейчас в Звездном племени, — сказал он. — Охотится в густом лесу веселый и счастливый.