Воробей вздохнул. Он знал, что это означает. Мысленно он начал перебирать целебные травы, хранившиеся у него в кладовой. Хватит ли календулы? Это лучшее средство для лечения ран и ссадин.
— Нужно напасть раньше, чем это сделают они, — решил Огнезвезд.
— Сейчас? — нервно забегал Дым.
— Нет, — покачал головой предводитель. — Сначала я сделаю им предупреждение.
— Предупреждение? — изумленно переспросил Ежевика. — Но так мы можем проиграть битву, даже не начав ее!
— Мы можем выиграть любую битву, — твердо сказал Огнезвезд. — Но я хочу дать Чернозвезду возможность мирно отдать нам поляну.
— Ну да, так он и отдал! — недоверчиво хмыкнул Белохвост.
— Я должен дать ему эту возможность, — повторил Огнезвезд. — Нельзя напрасно проливать кровь! — Он спрыгнул с сука.
Где же Львиносвет? Воробей только сейчас заметил, что его брата не было в овраге. Ему нужно рассказать о том, что здесь произошло. Воробей поспешно бросился догонять Огнезвезда.
— Можно мне разыскать Львиносвета?
— Некогда, — коротко ответил Огнезвезд. — Я хочу, чтобы ты пошел со мной. — Он обернулся и подозвал глашатая. — Ежевика! Пусть Крутобок займется патрулями. Ты пойдешь с нами.
Воробей прижал уши. Огнезвезд демонстрировал огромное доверие к соседям, являясь к ним с таким предложением в сопровождении только целителя и глашатая! Трое самых важных котов племени, одни во вражеском лагере, оставляя свое племя без предводителя в случае нападения… Нехорошее предчувствие когтями заскреблось у него в животе.
Не этого ли хотел Звездоцап? Ведь он уже сманил Когтегрива на свою сторону! Сколько еще Сумрачных котов готовы встать под его лапу?
Зато Ежевика гораздо больше тревожился о том, что они оставляют, чем о том, куда идут.
— Разумно ли оставлять племя настолько уязвимым?
— Уязвимым? — весело проворчал Крутобок. — Уж не хочешь ли ты назвать нас воинами с мышиными сердцами?
Серый воин говорил с добродушной усмешкой, однако в его словах была правда. Даже без Огнезвезда и Ежевики лагерь Грозового племени оставался под надежной защитой.
«И все- таки, — с невольным холодком в груди подумал Воробей, — что будет, если они никогда не вернутся?»
Прихваченные инеем листья хрустели под лапами котов, шедших по лесу. Когда они приблизились к границе Сумрачного племени, Огнезвезд и Ежевика остановились и принюхались. Надежда искрами разлеталась от их шерсти. Воробей догадался, что они ищут следы Сумрачного племени на своей стороне границы.
У них до сих пор не было твердой уверенности в том, что сна Искролапки достаточно для нападения на соседей. Был ли этот сон посланием Звездного племени?
Воробей взмахнул хвостом, досадуя на самого себя.
Не стоит думать, будто только один он достоин посещения звездными предками!
Но почему Звездное племя избрало Искролапку?
Почему не его?
И не Голубичку?
Воробей пожал плечами. Наверное, потому, что это дело не имело никакого отношения к Пророчеству!
Огнезвезд недолго постоял на границе, затем перешагнул ее. Запахло сосновой хвоей, мягкий ковер из скользких сухих игл запружинил под кошачьими лапами. Воробей почувствовал, что предводитель отбросил последнюю тень сомнения. Он не хотел показать свою слабость. Ежевика, решительный и спокойный, шагал рядом с Огнезвездом, а Воробей шел сзади.
— Не отставай, — приказал ему глашатай. — Мы на вражеской территории.
Внезапно Воробей почувствовал вспышку тревоги впереди.
— Патруль! — прошипел он.
Огнезвезд остановился.
— Мы пришли поговорить с Чернозвездом! — Его голос гулким эхом облетел сосны.
Воробей узнал запах Жабника и Крысобоя. Вот их лапы зашуршали по иглам, искры настороженности разлетались от вздыбленной шерсти.
— Чего вам от него надо? — рявкнул Крысобой.
— Поговорить, — ответил Огнезвезд.
Воробей представил, как Сумрачные воины обменялись вопросительными взглядами. Затем Крысобой прошипел:
— Хорошо.
Воробью был знаком извилистый путь в лагерь Сумрачных котов, но он никогда еще не испытывал такой неловкости и неуверенности в том, что он здесь делает и зачем пришел. Он молча прошел за воинами сквозь лаз в колючках. Изумленный шепоток облетел Сумрачных котов.
— Огнезвезд? — прозвенел над поляной вопросительный возглас Рыжинки.
Крысобой прямиком направился в палатку предводителя.
— Они хотят поговорить с Чернозвездом, — прорычал он.
Но Чернозвезд уже выходил на поляну.
— Зачем предводитель Грозового племени пожаловал к Сумрачным котам? — подозрительно спросил он.
— Мне нужно поговорить с тобой, — ответил Огнезвезд. — С глазу на глаз.
Чернозвезд со свистом рассек хвостом воздух.
— С глазу на глаз? — Он медленно обошел вокруг Ежевики и Воробья, и целитель услышал, как усы предводителя недоверчиво подрагивают в тишине. — С чего вдруг такая секретность?
— Возьми с собой столько же воинов, сколько я привел с собой, — предложил Огнезвезд.
— Какая щедрость! — осклабился Чернозвезд. — Ржавница! Перышко! — крикнул он. — Идите сюда, у нас гости.
Воробей почувствовал скованность во всем теле подошедшей Ржавницы. От нее веяло дряхлением, и дыхание ее пахло укрепляющими травами.
Глашатая Сумрачного племени старела, и у Воробья невольно сжалось сердце при мысли о том, что эта пора Голых деревьев может стать для нее последней. Перышко поспешно выбежал из палатки целителя, неся на лапах запах трав, которые только что смешивал. Судя по запаху мать-и-мачехи и кошачьей мяты, в Сумрачном племени уже появился белый кашель.
Воробей мысленно осмотрел лагерь, начав с детской. Там все были здоровы, слава Звездному племени.
Затем он услышал надсадный кашель, доносившийся из палатки оруженосцев. Соснолап был болен, но пока без жара. Ничего, сильный молодой оруженосец легко справится с болезнью.
Воробей вошел за Чернозвездом, Огнезвездом и Ежевикой в палатку предводителя и еще у порога сморщил нос, приготовившись к вони. Он никогда не понимал пристрастия Сумрачных котов к крысятине.
— Чего тебе надо? — резко спросил Чернозвезд, и Огнезвезду ничего не оставалось, как ответить ему тем же.
— Я хочу, чтобы ты вернул Грозовому племени поляну Двуногих.
Потрясение молнией прокатилось по телу Чернозвезда. Ржавница царапнула когтями землю.
— Что? — хрипло переспросил Чернозвезд.
— Мы подарили ее вам с добрыми намерениями, — продолжал Огнезвезд. — Но вы слишком часто испытываете на прочность наши границы.