Он взбежал по ступенькам, перескакивая через две, и направился прямо в комнату, под дверью которой мерцал свет свечей. Она была не заперта – явный недосмотр, за который придется серьезно попенять. Джулия лежала поперек кровати, уткнув лицо в какую-то очень интересную книжку.
Первая мысль, пришедшая ему в голову: слава Богу, Джулия жива, невредима, не знает, что у нее гость и что на слуг Рассела совершено нападение. Следующее, что привлекло… и приковано его внимание: сдержанная чувственность ее позы, изгиб спины под ночной рубашкой, открытые до бедер, гладкие сильные ноги, скрещенные изящные лодыжки. Этой неосторожной, ненамеренной позой Джулия с легкостью сразила бы наповал большинство мужчин. Он застыл на месте, борясь с нахлынувшим желанием, ведя с собой молчаливую, но жестокую битву. Он и сам не мог понять, что происходит, почему его с такой силой накрывает одержимость женщиной, принадлежащей его другу. Ну какой в этом смысл?
Отблески огоньков делали ее волосы более светлыми, чем ему помнилось. Плечи были покрыты красивым бледно-золотым загаром, впрочем, понятно, она ведь провела в Индии годы. Хита нисколько не удивило бы, узнай он, что она, презирая условности, не скрывалась от солнца, как полагалось благопристойной англичанке. Джулия была Джулией, и его не шокировало бы даже известие о том, что она каждый день плавала в реке с какими-нибудь тиграми-людоедами. Он с радостью и сам откусил бы от нее кусочек. Или присоединился к ней на этой постели и дал волю своим мужским инстинктам. Дрожь яростного, неукротимого желания сотрясла его.
Сердце Хита забилось как бешеное. Виной было и облегчение от того, что она невредима, и ее безыскусная сексуальность, будоражащая кровь. Он обнаружил, что ему очень легко вообразить, как он снимает ее простую ночную сорочку… Очень легко мысленно нарисовать картину, – как он проводит рукой по изгибам ее тела, вжимает его в постель и завершает то, что началось много лет назад. Сдержанная? Так, кажется, описал ее Рассел? Только не та женщина, которая задыхалась от его, Хита, нескромных поцелуев и разделила с ним интимные вольности. Он слишком хорошо помнил, как она искушала его. Она не поверит, если он признается, какие чувства к ней испытывает. Он сам себе не верил и не знал, что с этими чувствами делать.
Картина их прошлого свидания растаяла, когда Джулия неожиданно перекатилась на бок. Соблазн остался, но отошел на задний план, наверное, чтобы мучить Хита потом. Длинные рыжие волосы рассыпались по плечам. Серые глаза сузились до ярких опасных щелочек, полных непонятных эмоций. Он моргнул. Внимание его рассеялось.
Она держала в руке пистолет и целилась прямо ему в грудь с неустрашимой решительностью. Хит сделал глубокий вдох. Джулия вновь собиралась стрелять в него. Эту часть их прошлого он вовсе не жаждал повторить. Поцелуи и смех – безусловно. Пистолетную рану – категорически нет.
– Это я. – Он произнес первое, что пришло в голову.
Джулия была известна своей способностью стрелять в мужчин, и третий раз мог оказаться смертельным.
– Ради Бога, Джулия, это всего лишь я.
Она опустила руку с пистолетом, глядя мимо него на дверь.
– Что случилось? – спросила она. – Рассел с вами? Почему вы ворвались ко мне?
– С вашим женихом все в порядке. Но на его дворецкого и слуг напали нынче вечером, когда Рассел… укладывал вещи в дорогу. – Надо бы просто сказать: укладывал, и не уточнять, что или кого именно.
Нет, Хит ничего ей не скажет. Не станет он вестником дурного, а то она действительно пристрелит его на месте. Ему совершенно не хотелось встревать в их отношения с Расселом больше чем необходимо. Вернее, в этом не было смысла.
Она одернула ночную рубашку, прикрывая колени… слишком поздно, чтобы облегчить его мучения. Он уже успел достаточно рассмотреть ее соблазнительное тело, чтобы не заснуть остаток ночи… чтобы возродить тайных демонов желания.
– Так почему же вы здесь?
Хит нахмурился. Господи, она чертовски напугала его своим пистолетом. Эта женщина, без сомнения, заслужила свою репутацию опасной.
– Рассел послал меня удостовериться, что вы в безопасности.
– Вы полагаете, мне грозит опасность?
Хит прямо встретил ее взгляд. Он не собирался оскорблять ее ложью и не хотел подробно объяснять, насколько жестоким, насколько безумным человеком был Арман Оклер.
– Я не знаю.
– Может быть, мне стоит покинуть Лондон?
– Возможно. Сутолока не всегда обеспечивает безопасность.
Она гибким движением встала с постели. С распущенными волосами Джулия выглядела моложе и беззащитнее, несмотря на пистолет в руке. Она не выпустила оружия, но перестала целиться.
– Спасибо, – проговорила она, и в ее глазах заплясали знакомые проказливые искорки, на щеки вернулся румянец. – Какой вы опытный и умелый телохранитель, Боскасл.
Хит почувствовал, как в его груди шевельнулось… Что именно? Предчувствие? Притяжение? Или просто мужское влечение, то самое дьявольское чувство, которое рушило царства и губило карьеры, превращало свои жертвы в полных идиотов? Он никогда бы не поверил, что способен попасться в подобную ловушку желаний. Каким же надменным дурнем он был!
– Спасибо? За что?
Она ухмыльнулась, и теснящее грудь чувство усилилось, жаром раскатилось по телу. Он не знал, как с этим бороться.
– За то, что явились меня спасать.
– А-а, это.
Она продолжала смотреть на него пронзительным и кокетливым взглядом.
– Спасать от чтения. Как же мне вас отблагодарить?
– Я что-нибудь придумаю. Позвольте мне рассмотреть поближе ваш пистолет.
– Пожалуйста, но будьте осторожны: он заряжен.
Глаза Хита удивленно расширились, когда она спокойно отдала ему свое оружие.
– Где вы его взяли? Это же мантоновский кремневый дуэльный пистолет!
– Муж подарил.
Хит перевел оценивающий взгляд с пистолета на нее.
– Ваш муж?
– Давно. Он ведь часто отсутствовал.
– Это изумительно красивое оружие.
– Знаю.
Он всмотрелся в ее лицо и внезапно осознал, как близко друг к другу они стоят. Кто сократил расстояние между ними? Он или она? Хит этого не мог понять. Было впечатление, что их притянуло друг к другу как магнитом против всякого здравого смысла. Он мог разглядеть крохотную родинку на стройной шейке, бурно вздымающуюся пышную грудь. Джулия была женщиной в самом расцвете зрелой красоты. И эта женщина принадлежала другому. Вся его кровь вскипела при этом напоминании. Ну почему Джулия так соблазнительна?!
– Послушайте, Джулия, я…
Она склонилась вперед и ошеломила Хита легким поцелуем в щеку. Он не двинулся, не шевельнулся, но каждая жилка, каждый его нерв и мускул откликнулись на жар ее губ. Внешне он этого не выказал. Не показал, насколько захотелось ее обнять. Его самого поразила яростная сила этого желания. Он хотел… он вожделел ее. Прошли годы, но она могла прорвать его защиту, не прилагая никаких усилий. А он воображал, что исцелился, стал равнодушен. Боже, помоги! Зря он надеялся, что переболел ею.