— Вот как? — фыркнул Девон. По лицу его катился пот. — Интересно, за что?
— За то, — ухмыльнулся Гейбриел, — что я позволил тебе победить! И тем самым помог избежать унижения на глазах нареченной.
Девон, запрокинув голову, захохотал:
— Ну, ты и наглец!
— Я пожертвовал ради тебя своей гордостью, — притворно надулся Гейбриел, — а ты смеешься?!
— Знаешь, о чем я думаю, кузен? По-моему, ты не умеешь проигрывать. Да и насчет самопожертвования явно погорячился. Как-то это на тебя не похоже, согласен?
У Гейбриела не нашлось, что ему возразить.
Девон, повернув коня, подскакал к скамьям, на которых волновались зрители, спешился и склонился в низком поклоне перед Джоселин. Какое-то время она молча смотрела на него, не зная, что сказать.
У Девона имелась тайная причина, по которой ему позарез нужно было одержать победу над кузеном, и он отлично это знал. Так что им, скорее всего, двигала оскорбленная мужская гордость, а не желание заполучить великолепного андалузского жеребца. Удивительно было только, что Джоселин не выглядела потрясенной его ратными подвигами.
Гейбриел, догнав кузена, с размаху хлопнул его по плечу.
— Будь я на твоем месте, — понизив голос, пробормотал он, — уж я бы выжал из этой ситуации максимум возможного. Попроси ее поцеловать твое копье.
— Может, сам поцелуешь? — хмыкнул Девон.
Джоселин поднялась со скамьи. Девон, даже не оборачиваясь, мог бы поклясться, как кузен пожирает взглядом хрупкую фигурку его нареченной, и, несмотря на усталость, в нем опять волной поднялась злость. Джоселин смущенно откашлялась. Леди Ферншо, незаметно подойдя к ней, шепотом подсказывала ей, что следует говорить в подобных случаях.
— Лорд Девон, — заикаясь, начала она, — ваша храбрость была…
«Чем она была? — с невольным раздражением подумал отважный рыцарь. — Напрасной тратой времени?» Взгляд Девона помимо его воли вновь обежал ее фигуру. Средневековый костюм облегал ее тело как перчатка, подчеркивая все его восхитительные изгибы. С какой бы радостью он отвел ее в уединенное место и сорвал бы его! Забавно, что совсем недавно он не чувствовал ничего, кроме навалившейся на него свинцовой усталости. Тело его болело и ныло по-прежнему, однако, по иной причине. Неутоленное желание — вот в чем дело.
Тряхнув головой, Девон попытался сосредоточиться на том, что говорит Джоселин, стараясь не думать, что бы он сделал, будь они сейчас наедине. И тут вдруг до него дошло, что она замолчала и смотрит куда-то поверх его плеча. Девон нахмурился. Может, Гейбриел, воспользовавшись тем, что он его не видит, строит из-за его плеча рожи?
Девон резко обернулся. Однако Гейбриел и не думал смотреть на Джоселин. Собственно говоря, в эту минуту он таращился на одного из лакеев лорда Ферншо: одетый в костюм средневекового сквайра, тот торопился к скамьям, на которых сидели зрители.
— Мне велено передать лорду Девону вызов на поединок, — объявил лакей, поклонившись Девону.
— Кто тебя послал? — усталым голосом спросил он запыхавшегося гонца.
— Лорд Чизвик, милорд.
— Чинни?! — Гейбриел недоверчиво фыркнул. — Сражаться с тобой?!
— Лорд Чизвик просил передать, что желает сразиться пешим, — добавил лакей, окинув взглядом внушительную фигуру Девона. В голосе его слышалось явное сомнение.
Девон застонал:
— Больше всего я сейчас мечтаю о том, чтобы скинуть с себя эти дурацкие доспехи!
Гейбриел задумчиво потер подбородок.
— Ну, ты ведь всегда можешь отказаться, — пробормотал он.
Подняв щит, Девон передернул плечами, словно разминая затекшие мышцы.
— И тем самым сознаться в собственной трусости!
— Язык не поворачивается, да? — пробормотал Гейбриел. — Будь я на твоем месте, я бы принял этот вызов и сразился с ним. Опять же Джоселин ждет твоего ответа, — ухмыльнулся он.
— Вижу, — сухо кивнул Девон.
— Кстати, я заметил, какими глазами ты смотришь на нее, — задумчиво пробормотал Гейбриел.
— Да и ты поглядываешь на нее с интересом, — буркнул Девон.
— Ну, ведь не я на ней женюсь, — пожал плечами Гейбриел. — Зато, если ты победишь Чинни, вряд ли она после этого взглянет на него.
Конечно, он еще не женат, мрачно подумал Девон. И не чувствует себя связанным этой дурацкой помолвкой. Он знает, что как любовнику ему нет равных, но вот верит ли он в любовь? Ему всегда казалось дикостью, что нормальный здравомыслящий мужчина может по доброй воле обречь себя на подобную многолетнюю пытку.
И, тем не менее, он принял вызов. Отказаться поднять брошенную ему перчатку помешала бы гордость. Ни один из Боскаслов никогда не отказывался от схватки. Он запятнал бы свою честь, если бы поступил иначе.
Через несколько минут Девон уже стоял посреди поля, разглядывая своего невысокого, щуплого, с перекошенным от волнения лицом соперника. И чувствовал, как его решимость тает на глазах. Он не мог заставить себя поднять руку на Чинни. Было бы подло драться с юнцом, у которого и без того поджилки трясутся, подумал он.
К тому же Адам имел полное право считать себя оскорбленным. Девон и в самом деле увел у него невесту — и не важно, что случилось это не по его воле. Адам считал, что задета его честь. А Адам ею дорожил.
— Мне бы не хотелось ранить тебя, Адам, — мягко сказал он, повернувшись спиной к сквайру, державшему в руках затупленные мечи, которыми им предстояло драться.
Адам вызывающе вздернул подбородок:
— Да? А вот мне чертовски хочется прикончить тебя!
— Стоит ли? — Девон рассмеялся бы, если бы бедняга Чинни не выглядел таким решительно настроенным. — Мы же старые друзья, не так ли? И этот турнир всего лишь игра, Чинни. Дружеская игра.
— Для тебя все игра, Боскасл! — взорвался Адам. — Для тебя и твоих чертовых братцев! Война, женщины. И моя невеста тоже игра. Вернее, я уже считал ее невестой.
Девон повертел в руках меч.
— Я не думал, что для тебя это так серьезно.
Взгляд Адама, скользнув мимо него, устремился к скамьям, на которых сидели зрители, и Девон с трудом подавил желание обернуться. Интересно, о чем сейчас думает Джоселин? Молится, чтобы этот дикарь, ее жених, не поранил как-нибудь ненароком ее героического защитника? И Девону внезапно страшно захотелось устроить им обоим сюрприз.
Он поведет себя как джентльмен — сделает так, что Чизвик предстанет в ореоле героя. Это ведь действительно игра. Это…
Сильный удар мечом по плечу, который плашмя нанес ему Адам, вернул Девона к реальности. Скрипнув зубами, он встал в боевую позицию.
Это был подлый удар. Девон был потрясен, что Адам воспользовался его замешательством. Такого он не ожидал. Но гораздо сильнее его поразила боль, отдавшаяся во всем его теле. Удар оказался сильным. К несчастью, он получился еще и весьма ощутимым. И — уж совсем некстати — удар этот разбудил дьявола, дремавшего в душе Девона.