Приемы в загородном поместье Ферншо как раз и славились тем, что между его гостями вспыхивали особенно бурные романы.

Пожав плечами, он постарался отогнать эту мысль. Кому она подарит свою девственность и когда именно это случится, абсолютно его не касается. Было бы безумием пытаться заявить на нее какие-то права после того, как отвратительно он поступил с ней четыре года назад.

— Благодарю за любезное предложение, Девон, — фыркнула Джоселин. Улыбка, игравшая на ее губах, дала понять, что они, несмотря ни на что, по-прежнему остаются друзьями. — Кстати, вы меня приятно удивили — оказывается, вы еще больше испорчены, чем я думала!

И с этими словами Джоселин растворилась в толпе.

Ей вовсе не обязательно было говорить об этом вслух — в конце концов, он и без того не сомневался, что она считает его худшим негодяем из всех когда-либо ходивших по земле. По губам Девона скользнула усмешка. Впрочем, Джоселин, благослови ее Бог, совершенно права. К тому же, если он уже четыре года назад был уверен, что из него выйдет никудышный муж, то вряд ли он с тех пор изменился к лучшему.

Глава 2

Джоселин только диву давалась, как мужская улыбка может быть полна ангельского очарования и нескрываемой чувственности, причем одновременно? Не давало ей покоя и другое — почему, хорошо зная (а уж кому, как не ей, было об этом знать), какой опытный распутник скрывается за этой смазливой личиной, она, тем не менее, с ужасом чувствует, что ее с неудержимой силой тянет к этому дьяволу в человеческом обличье?

Она снова и снова твердила себе — как делала до этого сотни раз, что ей еще повезло, что четыре года назад Девон Боскасл отверг ее, иначе сейчас она лила бы слезы, оплакивая свою судьбу, как многие другие несчастные жертвы этого мерзавца. Да, конечно, в свое время она рыдала, узнав, что он пренебрег приглашением, которое послал ему отец. Но ей ли было не знать, сколько дебютанток того сезона, юных девочек с кроткими как у олененка, глазами, втайне вздыхают по Девону? Обаянию этого человека трудно было противиться. Придется смириться с тем, что где-то в глубине души она всегда будет питать к нему слабость.

Джоселин не мечтала о неземной любви. Может, ее вообще не существует, думала она. Долгие годы, когда она с болью в душе наблюдала за несчастной семейной жизнью собственных родителей, лишили ее всяких иллюзий на этот счет. Рассчитывать на счастливый супружеский союз глупо, решила она. Возможно, кто-то счел бы странным столь циничное отношение к подобным вещам, тем более для девушки ее лет. Увы, именно жестокость отца поставила крест на всех ее надеждах.

А ведь когда-то она так надеялась стать женой Девона! Впрочем, вряд ли этот погрязший в грехах распутник хоть на йоту изменился с тех пор. Внезапно Джоселин развеселилась. Как приятно чувствовать, что можешь слегка пококетничать с таким человеком, а потом просто выкинуть его из головы и уйти, не оглядываясь, с невольной гордостью подумала она. И сразу почувствовала себя уверенной, умудренной жизнью женщиной.

Хорошо хоть он не обратил внимания, что при виде его сердце ее заколотилось так, что едва не выпрыгнуло наружу.

К счастью, он ничего не заметил, мысленно поздравила она себя. А сейчас ее сердце уже бьется ровно… хотя в конце коридора маячит хорошо знакомая фигура лорда Адама Чизвика. Поспешно отвернувшись, Джоселин принялась с независимым видом разглядывать украшавшие стены фламандские гобелены.

Она приехала сюда исключительно ради того, чтобы получить долгожданное предложение руки и сердца. Как ни странно, отец не только разрешил, но даже уговаривал ее принять приглашение Ферншо. Джоселин усмехнулась — Адам был первым мужчиной за много лет, кто удостоился одобрения грозного сэра Гидеона Лидбери.

Ей выпало несчастье быть дочерью человека, не только облеченного властью, но и привыкшего к преимуществам, которые давало ему высокое положение в свете. Сэр Гидеон принадлежал к числу тех мужчин, о которых принято говорить, что «время над ними не властно». Или, менее почтительно, — «седина в бороду, бес в ребро». Он, как и в молодости, усаживал в экипаж очередную любовницу и с гордостью катал ее по всему Лондону, страшно довольный, что может похвастаться собственной удалью. Несколько лет назад он носился с мыслью породниться с семейством Боскасл, вероятно, потому, что остро нуждался в поддержке маркиза, и не только из-за политических амбиций, но и из чисто личных соображений.

Но ничего из этого не вышло. Гидеон не только не забыл оскорбления, когда-то нанесенного ему Девоном, но и вдобавок сделал все, чтобы Джоселин, в свою очередь, не забыла о нем. Сказать по правде, отец вспоминал об этом куда чаще, чем даже сама Джоселин.

Когда в прошлом году разнесся слух, что Девона застукали во время карнавала, когда он попытался впрыгнуть в карету очередной пассии, сэр Гидеон пришел в такой восторг, что впервые заговорил о неминуемом ужасном конце, ожидающем «развратника Боскасла», и принялся твердить об этом каждому, кто готов был его слушать. Естественно, в первую очередь это касалось Джоселин, имевшей несчастье быть его непременной спутницей во время долгих поездок из Лондона в их загородное поместье и обратно. Сказать по правде, в эти минуты бедняжка чувствовала себя пленницей и отчаянно мечтала лишь об одном — вырваться, наконец, на свободу.

— Разве я не предупреждал тебя, что из всей их семейки Девон самый необузданный, а? — самодовольно спрашивал отец, при этом, по-видимому, начисто забыв, что это он, а не Джоселин в свое время положил на Девона глаз, вбив себе в голову, что из них получится идеальная пара. — Радуйся теперь, что я был достаточно предусмотрителен, чтобы не поощрять его ухаживания!

В ответ Джоселин обычно молча вздыхала, или кивала, или то и другое вместе, украдкой поглядывая при этом в окно, за которым лежал огромный прекрасный мир, где ее ждала свобода. Отец ее был удивительно жестоким человеком, и жестокость эта проявлялась как в физическом, так и в моральном отношении. Конечно, теперь он не так часто поднимал на нее руку, как это случалось, когда она была малышкой, зато никогда не упускал случая оскорбить или унизить ее.

С годами Джоселин стало ясно, что у нее нет иного выбора, кроме как бежать из родительского дома куда глаза глядят, и в такой ситуации замужество представлялось ей наиболее приемлемым выходом, хотя она и не питала никаких иллюзий на этот счет и не надеялась обрести счастье в браке.

Адам пообещал, что если она примет приглашение Ферншо, то ее ждет приятный сюрприз. Все ее ближайшие подруги в один голос твердили, что он наверняка готов сделать ей предложение, которого от него так долго ждали. Правда, дальше робких намеков дело не шло, но Джоселин надеялась, что теперь он созрел. Сказать по правде, она была в таком отчаянии, что уже подумывала, не сделать ли ей первый шаг.

Одним из преимуществ того, что она не пользовалась вниманием мужчин и уныло подпирала стены, была возможность наблюдать за любовными играми других. За эти годы ей не раз случалось видеть, как многие из ее всегда таких уравновешенных подруг теряли голову, становясь легкой жертвой джентльменов, обративших на них внимание.