Их взгляды встретились, и ее пыл иссяк. Он смотрел на нее смущенно и одновременно вызывающе. Его черный фрак, плащ, батистовая рубашка, жилет – все казалось смятым и пропахло бренди и дымом.
– Что вы можете сказать в свое оправдание? – спросила она, все больше разъяряясь от того, как он обошелся с ней в этот вечер, и еще больше от того, что после всего произошедшего он снова вызывал в ней мучительное желание.
Это просто немыслимо. Как может она любить человека, который разочаровал и ее, и своих родственников? После того, что она вынесла от того, другого? Или это она сошла с ума? Или любовь – это яд, убивающий рассудок?
Не отвечая, он прошел мимо нее в гостиную. Прошел ленивой, пожалуй, даже оскорбительно изящной, неторопливой походкой кавалерийского офицера. Когда он наконец обернулся, она испуганно ахнула. Под глазом у него был синяк.
– Что с вами случилось? – прошептала она. – Чем вы занимались?
– Я вмешался в драку между братьями Мортлок, – отрывисто сказал он. – Лучше бы я позволил им убить друг друга. Или себя.
Она подняла голову, потому что с улицы донесся стук колес экипажа.
– Господи! Это, кажется, Робин.
Он положил руку ей на плечо и повернул ее к себе лицом.
– Мне все равно, даже если здесь появятся Али-Баба и сорок разбойников вместе с архиепископом Кентерберийским.
– А есть что-то такое, что вам не все равно? – спросила она, не сводя с него глаз.
– Я думаю, это очевидно.
– Сегодня очевидно только то, что вы дурно воспитаны.
– Вы знали это много лет, – возразил он с жесткой улыбкой. – И все-таки вы спали со мной и согласились стать моей женой.
Она вздрогнула.
– Я любила вас многие годы, но не просите меня объяснить, почему люблю и сейчас.
– Да. Я вас не заслуживаю. Но все равно вы мне нужны.
Она ему нужна. Он нужен ей. В этих истинах мало утешения. Как и в ее восхищении тем, что его присутствие было успокаивающим и угрожающим в одно и то же время. Она отдалась Гейбриелу по собственному выбору. А тот, другой, украл ее любовь.
Гейбриел был по крайней мере дьяволом, выбранным ею самостоятельно, и если он увлек ее в мир падения, она пошла за ним по своей воле и могла винить во всем только себя.
Но это не значит, что она согласна пасть еще ниже.
Чем бы ни был Гейбриел – повесой или героем, их жизни переплелись еще до того, как она осознала, к чему может привести такое переплетение.
Что с того, если было потревожено его прошлое? Ее прошлое тоже потревожено, хотя самое унизительное ей удалось скрыть. Она всегда задавалась вопросом, насколько иной могла бы стать жизнь ее и Гейбриела, если бы его отец, Джошуа Боскасл, не умер. Она могла бы быть помолвлена с Гейбриелом с самого начала.
Не слишком ли поздно исправлять историю? Возможно, Гейбриелу предначертано разбить ей сердце. И теперь, когда им наконец дарована возможность быть вместе, разве они чем-нибудь доказали, что они созданы друг для друга?
– Я открою вам одну тайну, Гейбриел, – проговорила она, потому что ей вдруг стало невыносимо и дальше терпеть его угрюмую власть над собой. – Я жалею, что вообще приехала в Лондон.
Он снял свой плащ и швырнул его на кресло.
– Ну а я жалею, что уехал отсюда.
– Вас никто не держит в деревне, – возмущенно сказала она. – Вы можете продать свой дом. Никакого будущего как у сельского хозяина у вас нет. Все, кто жил в Хелбурн-Холле, уезжали. Почему вы пытаетесь казаться лучше их? Не утруждайте себя ответом. Когда ваш отец умер, вы встали на путь самобичевания и жалости к себе.
– Разве это так? Не утруждайте себя ответом. Я согласен. Хелбурн-Холл преследуют призраки, и у него дурная репутация.
Гейбриел направился к ней. Элетея не двигалась.
– То же самое можно сказать о его теперешнем владельце.
Он подошел, и теперь они стояли совсем рядом.
– Если меня кто и преследует, так это вы.
Сердце у нее затрепетало. Она никогда в жизни не видела на человеческом лице такой обнаженной боли. Ее женские инстинкты требовали от нее сделать что-то, что могло бы утешить его, хотя он и поставил в ложное положение сегодня их обоих.
– Вы, верно, одержимы дьяволом, – огорченно сказала она. – Я никогда не видела вас в таком настроении.
– Я никогда еще не бывал в таком настроении, Элетея.
– В таком случае вы не могли бы рассказать мне, что привело вас в такое расположение духа? Когда я оставила вас с вашим кузеном, вы были в прекрасном настроении. Вы… вы были веселы.
Он холодно улыбнулся.
– Продолжайте.
– Что продолжать? – спросила она с нетерпением. – Мы расстались, условившись, что объявим о нашей помолвке. Я пила лимонад с вашими родственницами.
Он смерил ее взглядом.
– А между нашей последней встречей и лимонадом?
Она смущенно покачала головой.
– Я гуляла в саду, Гейбриел.
– В саду радостей земных?
– В саду маркиза, вашего двоюродного брата, – сказала она, как если бы он был очень глуп.
Гейбриел отвел взгляд.
– Вы гуляли одна?
– В саду были другие люди. – Она замялась. – Другие гости.
– Вы гуляли с Одри Уотсон, – сказал Гейбриел, вперив в нее обвиняющий взгляд.
Она тоже уставилась на него, сердце застряло у нее в горле.
– Да.
– Как вы будете защищаться? – тихо спросил он.
– А я должна защищаться?
Он закрыл глаза.
– Я люблю… честолюбивую куртизанку? Если так, скажите мне это сейчас.
Она ответила не сразу. Она была слишком потрясена, чтобы отыскать нужные слова. Неужели он разговаривал с Одри? Неужели он заставил эту женщину – или очаровал ее так, что она нарушила доверие Элетеи? Кто сказал ему, что она разговаривала с Одри?
– Именно это и рассказала вам миссис Уотсон? – спросила она, страшась ответа.
– Миссис Уотсон ничего мне не рассказывала. На самом деле я не разговаривал с ней после того, как видел вас вместе. Но я слышал ваш разговор собственными ушами. С Дрейком в качестве свидетеля.
Кровь в ней похолодела.
– Вы подслушивали, Гейбриел, – тихо сказала она. – Вы прятались за кустами, в то время как могли бы сообщить о своем присутствии и удовлетворить ваше любопытство.
Он горько рассмеялся.
– Возможно, я был не готов узнать, что женщина, которую я люблю…