— Не хватало двух граммов.
— Остальное вы нашли в ее комнате?
— Да. Кроме того, мы нашли наполовину заполненный тюбик с пастой. Она ненавидела миссис Баллвин как чуму.
— А собственно, почему? Она ревновала ее?
— Нет, дело не в этом. Но она потеряла место из-за миссис Баллвин. Дафна Баллвин была пациенткой доктора Квая. Влиятельная и богатая дама, она пользовалась известными привилегиями. Рут Отис не могла с этим примириться, она сама хотела быть хозяйкой. Рут всегда дерзила миссис Баллвин. Я думаю, что эта маленькая глупышка считала, что доктор Квай ее поддержит.
— И что же доктор Квай?
— Естественно, встал на сторону миссис Баллвин, а Отис выбросил на улицу.
— И она сразу решила отравить миссис Баллвин?
— Угу.
— И думала, что ей удастся сохранить за собой место?
Селлерс повертел сигару во рту и пронзил меня взглядом.
— Что означает этот сарказм?
— Я просто спросил.
— Тон вашего голоса показался мне довольно ироническим.
Вмешалась Берта:
— А как обстоит дело с другими доказательствами?
Ну, вы знаете, о чем я говорю…
— С какими другими доказательствами?
— Блюдечко с остатками отравленной пасты и отпечатками пальцев Шарлотты Хенфорд?
— А-а, ясно. Как-никак Хенфорд — ваша клиентка.
— Я вам этого не говорила.
Селлерс усмехнулся и сказал:
— Да в этом и нет необходимости. Где ее сейчас можно найти? Я бы хотел связаться с ней.
Берта недоверчиво спросила:
— А все же, что там с этим блюдцем?
— Кто-то хотел бросить тень подозрения на мисс Хенфорд. И я чуть было не попался на эту удочку. Если бы не внезапная смерть мисс Ворли, то все подозрения пали бы на мисс Хенфорд. Я уже хотел выписать ордер на ее арест.
Да, запутанное это дело.
— А что вы узнали об Этель Ворли? — осторожно спросил я.
— Этим вопросом мы сейчас как раз и занимаемся, — ответил он. — Я там оставил нашего человека, он ищет отпечатки пальцев. А сам ушел оттуда потому, что хотел обязательно узнать, куда это вы исчезли, Лэм, и почему не подождали нашего приезда.
— Потому что вы мне ничего не сказали.
— Снова вы за старое. Уж вы-то в нашем деле разбираетесь, как никто другой. Вы отлично знали, что в таком случае я обязан поговорить с вами.
— Так мы же и говорим, верно?
Селлерс покраснел.
— И не дурачьтесь, пожалуйста. Вы отлично понимаете, что можете быть втянуты в это дело. Я хотел бы знать, что там с этой отмычкой.
— Хорошо, — покорно сказал я. — Если вы хотите поговорить со мной в часы приема, достаточно приехать к нам или позвонить.
— Ну ладно, хватит! — рявкнул Селлерс.
Я послушно замолчал.
— Вы как раз хотели рассказать об Этель Ворли и Рут Отис, — попыталась разрядить обстановку Берта.
Селлерс немного помолчал. Он чиркнул спичкой, попытавшись поджечь свой обмусоленный окурок сигары, и сказал:
— Джеральд Баллвин уже вне опасности. Если бы не его душевное состояние, то врачи могли бы прямо сейчас выпустить его из больницы. Жену привезли слишком поздно, а то она бы тоже выкарабкалась. Странно, что привратника смерть хозяйки потрясла гораздо больше, чем супруга. Он рыдал как младенец. — Селлерс закинул ногу на ногу и продолжал: — Мы сильно подозревали этого парня… Как его звать? Вильмонт Мервилл. Ведь все-таки он подавал отравленные тосты.
Если бы жертвой пал мистер Баллвин, мы взяли бы этого парня в оборот. Но поскольку погибла миссис Баллвин, то, пожалуй, он чист. Жаль, что вы не видели, как сломался этот парень, когда узнал, что Дафна Баллвин умерла.
— Надеюсь, что у него это было не показное?
— Показное? Какое тут! Слезы градом текли по его щекам.
— А Джеральд Баллвин принял известие о смерти супруги довольно легко?
— Во всяком случае, он лучше держал себя. Позвонил к себе в контору и сказал, что вплоть до похорон контора будет закрыта.
— Вы случайно не знаете, с кем он говорил? — спросил я.
— С Этель Ворли, своей секретаршей.
— Как восприняли его служащие это событие? — спросила Берта.
— В его приемной работают две девушки. Они немного не ладят, так как одна обошла другую по должности.
Как только Этель Ворли узнала, что миссис Баллвин умерла, она заявила Мэри Ингрим, что с нее хватит, и если речь действительно идет об убийстве, то она не станет утаивать известные ей вещи и будет действовать.
— Она не сказала как?
— К этой теме я сейчас и перехожу, — продолжал Селлерс. — Машина Этель Ворли никак не хотела заводиться… Машина Мэри Ингрим стояла тут же, и Ворли спросила ее, не подкинет ли она ее в город.
— Мэри согласилась?
— Да. Но та не поехала домой, а попросила ее отвезли на Лексбрук-авеню.
— Ну а что было дальше?
— Мисс Ингрим привезла ее туда, и Этель Ворли попросила подождать ее несколько минут. Та прождала с полчаса, потом ей все это надоело, она рассердилась на мисс Ворли и уехала, так и не дождавшись ее.
— И не подумала, что с Этель Ворли могло что-нибудь случиться?
— Такая мысль вряд ли могла прийти Мэри в голову, так как Ворли сказала, что ей нужно переговорить с одним человеком.
— Мэри Ингрим наблюдала за выходом из дома, пока ждала?
— Нет. Так как у нее не было никаких подозрений, она и не думала следить. Она изучает испанский язык, вот она и сидела с учебником и занималась фонетикой.
За входом она совсем не следила — во всяком случае, первые двадцать минут. Лишь потом она начала нервничать и иногда поглядывала на подъезд. Через полчаса ей надоело ждать, она завела машину и уехала. Зайти за мисс Ворли она не могла, так как не знала, в какую квартиру та направилась.
— Что же произошло, по вашему мнению? — спросил я.
— Откуда мне знать? Я ведь не звезда вроде вас. Но по мне, когда одна женщина ненавидит другую и эту другую отравляют, когда выясняется, что ненавистница купила яд, и когда тот или та, кому это известно, идет к ней, чтобы удостовериться в подозрениях, а ее убивают, тогда даже тупой полицейский способен сложить два и два.