— Это все потому, что ты такая крошка, — снисходительно пояснил Сумрак. — Ты так мала, что твой организм просто не принимает крепкий алкоголь — в любой форме и в любом количестве.
— Я требую, чтобы ты немедленно оставил оскорбительные замечания относительно моих размеров! — воскликнула Гильфи, бросив суровый взгляд на Сумрака. Она была самой маленькой в стае и очень болезненно воспринимала любые намеки на свой рост. В свое время она даже возродила на острове CMC, или Сообщество малых сов, некогда основанное ее прабабкой с целью предупреждения жестоких и обидных замечаний в адрес миниатюрных представителей совиного мира.
— Успокойся, Гильфи, — вздохнула Отулисса. — Сумрак вовсе не хотел тебя оскорбить. Научно доказано, что малые совы обладают меньшей переносимостью молочникового эля и забродившего сока. Существует даже особая формула: берешь свой вес, умножаешь на квадратный корень из величины размаха крыльев, делишь на длину тела от головы до хвоста и получаешь точное число глотков, которое можешь безболезненно выпить. Все очень просто. Тебе придется смириться с тем, что твоя предельная доза очень мала. Насколько я могу судить, не больше одной десятой обычного глотка.
— Я считаю весь этот разговор возмутительным! — взвилась Гильфи. — Это ты чуть не свалилась во время глаук-гла-ука! Мадам Плонк, которая, между прочим, ростом с Сумрака, каждый год напивается до отключки! А я всего лишь рыгаю — и вот уже меня клеймят, как пьяницу! Где справедливость?
— Я никак тебя не клеймила, — спокойно возразила Отулисса. — Я всего лишь дала тебе формулу, по которой ты сама можешь рассчитать свою дозу.
— Успокойтесь, — устало перебил их Копуша. — В этом году никакие формулы никому не понадобятся, потому что на празднике не будет ни эля, ни вина.
— Кстати, — заметила Отулисса, — мне кажется, что в этом году и праздника-то никакого не будет. По крайней мере, никто к нему не готовится. Дырка от дупла, а не Праздник урожая!
Отулисса крайне редко позволяла себе столь резкие заявления, поэтому четверо сов, словно по команде, повернулись к Сорену. Тот смущенно втянул голову в плечи.
— Я понимаю… Я все понимаю. Да, Стрига слегка странный. Но мне кажется, нам нужно набраться терпения и подождать, пока Корин придумает, как с ним быть.
Сорену очень хотелось напомнить друзьям о том, в каком они все долгу перед Стригой, но он удержался. Его верная стая и так знала, насколько они с Пелли благодарны Стриге.
— Но что Корин может сказать? — вздохнула Гильфи. — С тех пор как мы вернулись из Серединного царства, он стал ужасно задумчивым и рассеянным. Но почему? Казалось бы, ему следует радоваться! Мы спаслись от захватотряда. Великое Древо не пострадало. А самое главное, мы получили могущественного союзника в лице Серединного царства! Другой бы на его месте ликовал, а он в последнее время почти не высовывает клюва из своего дупла!
— Все время тоскует, — подтвердил Копуша. — Вечно унылый, погружен в себя, словно высиживает что-то. Я имею в виду мысли, а не птенцов.
Гильфи моргнула, и ее желтые глаза вспыхнули новым блеском.
— Между прочим, отличная мысль, Копуша!
— Какая?
— Может быть, нам стоит подыскать Корину подругу? Возможно, в его жизни не достает романтики?
— Неплохая мысль, — задумчиво протянул Сумрак. — Пора бы ему остепениться. Покончить с одиночеством!
— Кто бы говорил! — расхохотался Сорен. Из всей стаи только он один успел обзавестись семьей.
— Ах, Сорен, ты же меня знаешь! — загудел Сумрак. — Я по природе одиночка. Я не рожден для семьи! — Друзья украдкой переглянулись. Они уже знали, что сейчас последует. — Как ни крути, а ведь я прошел суровую школу сиротства. Где уж мне нянчиться с птенчиками?
— Мне кажется, — мягко заметил Сорен, — у тебя бы это получилось намного лучше, чем ты думаешь.
— Великий Глаукс, что делают эти совята? — вдруг воскликнула Отулисса, заметив небольшую стайку молодых совят, которые летали кругами по залу, размахивая зажатыми в когтях голубыми перышками.
— Кажется, это так называемый Клуб синего пера, — отмахнулся Сорен. — Не обращайте внимания. Очередная мода, она скоро пройдет. Моя Белл целыми ночами пристает к Блайз и Баше, уговаривая их вступить туда.
— Кажется, Блайз собиралась петь на Празднике урожая? — спросила Гильфи.
— Да. Мадам Плонк говорит, что у нее редкий талант, особенно для сипухи. Надеюсь, Блайз все-таки будет выступать, ведь она так старательно репетировала. Хотя… — он с тоской вздохнул и замолчал.
— Что? — переспросила Гильфи.
— Да нет, ничего. Пустяки, — отмахнулся Сорен.
Но Гильфи, знавшая его лучше других, сразу поняла: Сорена что-то очень тревожит.
Блайз было запрещено петь. На Празднике урожая не будет ни эля, ни танцев. Короче говоря, никаких излишеств. И что самое печальное, этот приказ исходил от самого Корина.
— Только на этот раз. Вы же знаете, скольким мы ему обязаны. Мне кажется, так будет правильно, — такими словами король объяснил друзьям необходимость упростить программу празднеств.
Члены стаи растерянно переглянулись. Они сидели на жердочках в дупле Корина, а король нервно переводил взгляд с одного лица на другое.
— Вы же понимаете, правда?
— Не совсем, — с присущей ему прямотой заявил Сумрак.
— Не усложняй, Сумрак, — попросил король.
— Я не усложняю. Я искренне не понимаю.
— Я тоже не понимаю, до какой степени мы должны идти навстречу прихотям Стриги, — поддержала его Гильфи.
Корин выпрямил спину, сразу став казаться выше ростом, и распушил перья на грудке.
— Это не прихоти! — горячо заверил он. — Вы только вспомните, что творилось на острове чуть больше года тому назад, в эпоху Золотого Древа! Разве вы забыли этот ужасный культ угля? Ночные стражи сделались одержимы церемониями и помпезностью. Они начали поклоняться углю Хуула! Это было отвратительно. Весь этот блеск и пышность не имеют никакого отношения к подлинной совиности. Это все пошло от Других! Разве не ты первый говорил об этом, Сорен?
Сорен захлопал глазами. Корин был прав. Ко всем ритуалам следует относиться с опаской. В свое время Стрига восстал против ослепительной роскоши и бесцельного существования при Дворе Дракона в Серединном царстве. Протестуя против пышности и праздности, он претерпел мучительную боль, но все-таки обкромсал свои излишне длинные перья. Что и говорить, у этой совы были причины с опаской относиться к излишествам, распущенности, легкомыслию и вульгарности, неизбежно сопровождавшим любой праздник. Серьезно обдумав все это, Сорен вынужден был признать, что Корин очень тонко напомнил им о временах Золотого Древа и пагубном влиянии ритуалов и церемоний, поддерживавших культ угля.