— Бубо?
Кузнец обернулся. «Корин? Быстро же ты объявился!»
— Корин! Что привело тебя ко мне?
Значит, Пелли была права. Как хорошо, что он успел зарядить поддельный уголь!
— Бубо, пришло время забрать у тебя уголь. Я — король. Уголь принадлежит мне. — Корин говорил очень сбивчиво, громоздя один довод на другой. Бубо решил, что будет неправильно отдать ему уголь без колебаний. Это могло вызвать подозрения, так что лучше для виду немного поупираться.
— Ты обсудил это со стаей?
— Стаи нет на острове, и ты об этом знаешь, — с некоторой резкостью ответил Корин.
— Ну… это… Может, подождать чуток, пока они вернутся? Обсудили бы все, честь по чести, а потом и решили?
— Нет, я не вижу никакого смысла в ожидании, — покачал головой Корин. Бубо показалось, будто черные глаза короля утратили живой блеск, став совершенно тусклыми. Можно было подумать, что король подвергся лунному ослеплению!
— Ох, даже не знаю, Корин.
— Я — твой король. Тебе не нужно ничего знать, это сделаю за тебя я.
Эти слова, произнесенные тусклым, холодным голосом, напугали Бубо даже сильнее, чем требование отдать уголь.
— Ладно, — вздохнул он. — Как скажешь.
Корин ничего не ответил. Достав ларчик в форме слезы, Бубо взял в когти клещи и, подойдя к угольной яме, сделал вид, будто роется в ней, а затем вытащил поддельный уголь. Стараясь не смотреть на Корина, Бубо молча взмолился Глауксу. Честно признаться, Бубо не умел молиться. Даже обращаясь к Глауксу, он с трудом удерживался от своих обычных грубых словечек. Его молитвы больше напоминали удары молота по наковальне, чем смиренную просьбу. «Енотий помет! Дай мне провернуть это дело, Глаукс! — просил кузнец. — Страшно подумать, какой поднимется скандал, если он распознает эту фальшивку!» Затем он поспешно бросил уголь в ларец, не давая Корину возможности как следует рассмотреть свое сокровище. Больше всего Бубо тревожил зеленый отсвет, отсутствовавший в поддельном угле.
— Ну вот, — буркнул он, вручая ларец Корину. Король взял его, избегая смотреть Бубо в глаза.
— Не тревожься, Бубо. Я теперь очень изменился. Старый кузнец едва удержался, чтобы не брякнуть: «А то я не вижу!» Однако он заставил себя крепко сжать клюв. Корин уже выходил из кузницы, когда Бубо резко окликнул его:
— Корин!
На этот раз Корин все-таки посмотрел на него, и Бубо заглянул ему прямо в лицо своими горящими золотыми глазами.
— Ты уж правильно распорядись этим угольком, Корин. Не ошибись.
Внезапно лицо Корина исказилось, и он слегка пошатнулся.
— Не беспокойся, — хрипло выдавил он и, собрав все силы, повторил еще раз: — Не беспокойся.
— Поверьте, мне ужасно неудобно, что наше знакомство происходит при таких ужасных обстоятельствах. Ведь я столько слышала о вас, Бесс! — смущенно говорила Пелли, присев на краешек пюпитра для словаря в библиотечном зале Дворца туманов. — И конечно, я давно мечтала своими глазами увидеть это место! — добавила она, крутя головой во все стороны. На деревянном пюпитре лежал самый огромный словарь, который ей когда-либо доводилось видеть. В нем было не меньше тысячи страниц, а слов, наверное, целый миллион!
— Ах, не стоит извиняться! Насколько я могу судить, ситуация сложилась поистине угрожающая. И вы совершенно правильно поступили, перенеся уголь сюда. Не тревожьтесь, я знаю надежный тайник, где можно спрятать уголь. Но заранее прошу меня извинить — я предпочитаю хранить это место в секрете. Не хочу подвергать вас лишней опасности.
— Да, конечно. Чем меньше сов будут знать об этом, тем лучше, — горячо закивала Пелли. — Но скажите, вам известно что-нибудь о деятельности этой голубой совы на материке?
— Нет. Я знаю лишь то, что он творит на Великом Древе. Мне рассказала об этом Отулисса, когда прилетала сюда со своей юной помощницей…
— Фриттой?
— Да-да, Фриттой. Они приносили сюда книги. Мне кажется… — тут Бесс нервно притопнула лапой по застекленной витрине, на которой сидела. — Мне кажется, что я могла бы вылететь на разведку и провести собственное расследование. Но понимаете, я не могу заставить себя покинуть это место. Это моя… слабость.
— Я понимаю, — мягко ответила Пелли. Сорен рассказывал ей о том, что Бесс боится покидать Дворец туманов. — Я не думаю, что это слабость. Вас удерживает здесь не страх, а преданность и любовь.
Бесс медленно покачала головой:
— Не знаю, не знаю. В последнее время я уже ни в чем не уверена. Тем не менее я готова сделать все, чтобы помочь вам, стае и Ночным стражам. В этом вы можете не сомневаться.
— Скажите, пожалуйста, стая не останавливалась здесь недавно?
— Нет, я их не видела с самого начала этих метеорологических экспериментов, о которых мне писала Отулисса.
— Ах, как бы я хотела их разыскать! Понимаете, они прислали Корину письмо, в котором сообщили, что решили продлить свою экспедицию.
— Корину? Вы хотите сказать, что не получали от мужа никакого личного послания? — Бесс нахмурилась, а когда Пелли скорбно покачала головой, задумчиво добавила: — Это странно.
— Да, мне тоже так показалось! — вздохнула Пелли. — Ну ладно, мне нужно немедленно отправляться обратно, пока никто не заметил моего отсутствия. Я оставила Бэшек под присмотром миссис Плитивер.
— Ах, милая миссис Пи! Потрясающее создание.
Пелли рассчитывала прямиком отправиться из дворца домой, но по пути ее внимание привлекла какая-то бумажка, трелетавшая на широком крапчатом стволе платана. Резко снизившись, Пелли зависла на уровне середины ствола, чтобы прочитать бумагу. Это было объявление, написанное совиной лапой и крепко примотанное к дереву побегами плюща. Пелли прочитала его вслух:
«Четверо Ночных стражей Га'Хуула, известных в совином мире под названием „стая“, были замечены в сношениях со скрумами и совершении еретических обрядов темнодейства. Все эти страшные деяния они проделывают под прикрытием так называемым научных экспериментов. По последним данным эти беззаконные совы нарушили свою клятву Ночных стражей и заключили союз с Северными королевствами. Посему парламент Великого Древа Га'Хуула запрещает всем совам предоставлять этим предателям убежище в своих дуплах, а также вести любые дела с ними. Предупреждение: эти совы особо опасны!»
— Глазам своим не верю! — ахнула Пелли. Ужасная горечь поднялась со дна ее желудка, и ей показалось, что ее сейчас стошнит. Опустившись на ветку прямо под объявлением, Пелли запрокинула голову за спину и еще раз перечитала бумагу. Ей показалось, будто вся ее жизнь вдруг разлетелась вдребезги. Разумеется, она ни на миг не поверила тому, что тут было написано. — Держись! — приказала она самой себе, изо всех сил цепляясь за тонкую ветку, на которой сидела. — И думай, думай!
Пелли сделала несколько глубоких вдохов. Постепенно мысли ее стали приходить в порядок. Если стая уже видела это объявление, то их первым порывом будет полететь на Великое Древо и открыто объявить, что это наглая ложь.