– Нет, оставайся там, где находишься.
Хорошооооо. Но это значило, что ему потребуется прикрытие.
Он потянулся за курткой и разложил ее на бедрах, потому что наготове у него сейчас был не только пистолет. Он щеголял каменно-твердым стояком – привычное дело по утрам, и обычная проблема, когда он находился рядом с ней.
– Я сейчас приду, – сказала она, снимая черную куртку и направляясь в ванную.
Дверь за ней закрылась, а его челюсть отпала.
Неужели это... оно?
Он пригладил волосы, заправил рубашку и дернул бедрами, пытаясь поправить эрекцию, которая была сейчас не просто твердая, словно камень, она вся пульсировала. Глядя на свою напряженную длину, так сильно обтянутую джинсами A&F, Джон размышлял о том, что то, что она осталась, не обязательно означает, что у нее планы на него и его тело.
Хекс вернулась чуть позже и остановилась возле выключателя.
– Имеешь что-нибудь против темноты?
Он медленно покачал головой.
Комната погрузилась во тьму, и он слышал, как Хекс двигалась в сторону кровати.
Сердце колотилось, член горел, как в огне, Джон быстро откатился в сторону, освобождая ей место. Когда она легла, он почувствовал, как прогнулся матрас, как мягко скользнули по подушке ее волосы, а ее запах заполнил его ноздри.
Он не мог дышать.
Даже когда она расслаблено вздохнула.
– Ты же не боишься меня? – спросила она мягко.
Он отрицательно покачал головой, хотя знал, что она вряд ли могла это видеть.
– У тебя стоит.
О, Господи, подумал он. Да, так и есть.
Его накрыла мгновенная паника. Она, как шакал, выпрыгнула из кустов и зарычала. Черт его подери, он с трудом мог решить, что было хуже: то, что Хекс может потянуться к нему, а его эрекция пропадет – как это произошло с Избранной Лейлой в ночь его перехода. Или то, что Хекс не потянется к нему вообще.
Она сама подбросила монетку, повернувшись к нему и положив руку ему на грудь.
– Успокойся, – сказала она, когда он дернулся.
После того как он застыл, ее рука опустилась на живот, а когда она схватила его член через джинсы, он выгнулся на постели, открыв рот в молчаливом стоне.
Не было никаких прелюдий, но они ему и не требовались. Хекс расстегнула молнию, освободила его возбужденный член, а затем он услышал, как ее кожаная одежда упала на пол.
Она взобралась на него, положив ладони ему на грудь, вжимая Джона в матрас. Когда его тела коснулось что-то теплое, мягкое и влажное, он перестал беспокоиться о том, что эрекция пропадет. Его плоть жаждала проникнуть внутрь нее, прошлое уже никак не влияло на его инстинкты.
Хекс приподнялась на коленях, взяла в руку его член и направила в себя. Когда она села, Джон почувствовал восхитительное, плотное давление, окружившее его член со всех сторон, оргазм, словно электрический разряд, заставил его бедра толкнуться вверх. Не думая о том, правильно ли поступает, он схватил ее за бедра…
И замер, почувствовав под рукой металл. Но назад дороги не было. Он мог лишь сжимать руки, и содрагаться снова и снова, окончательно теряя свою девственность.
Это была самая удивительная вещь из всех, что он когда-либо чувствовал. С момента перехода он занимался самоудовлетворением тысячи раз. Происходящее сейчас ни шло с этим ни в какое сравнение. Хекс была неописуема.
И это было еще до того, как она начала двигаться.
Когда он первый раз разразился фантастическим оргазмом, она дала ему минуту, чтобы перевести дыхание, а затем начала двигать сначала бедрами вверх, а потом назад. Джон ахнул. Ее внутренние мышцы то обхватывали, то отпускали его член, и от этого переменного давления его яйца стали твердыми, и он был готов кончить еще раз.
Теперь он целиком и полностью понимал озабоченность Куина. Это было невероятно, особенно, когда Джон позволил своему телу следовать за ее, и теперь они двигались вместе. Ритм все нарастал, становясь практически реактивным, Джон точно знал, что происходит, и где находится частичка каждого из них: ладони Хекс на его груди, вес ее тела на нем, трение члена в ней, его дыхание, вырывающееся из горла.
Его тело застыло с головы до пят, когда его накрыл очередной оргазм, с губ сорвалось ее имя, прямо как в его фантазиях о ней – только сейчас ощущения были острее.
А потом все закончилось.
Хекс слезла с него, и его член упал на живот. По сравнению с горячим коконом ее тела, мягкий хлопок его рубашки казался наждачной бумагой, а температура воздуха была замораживающей. Кровать прогнулась, когда она легла рядом с ним, и он повернулся к ней в темноте. Он тяжело дышал, и ему очень хотелось поцеловать ее, прежде чем они сделают это снова.
Джон протянул руку и почувствовал, как она напряглась, когда его ладонь легла ей на шею, но не отстранилась. Боже, ее кожа была мягкой... ох, такой мягкой. И хотя мышцы ее плеч были, как сталь, то, что покрывало их, оказалось гладким, как атлас.
Джон медленно приподнялся на кровати и наклонился к ней, скользя пальцами по ее щеке, мягко сжимая ее лицо, находя ее губы большим пальцем.
Он не хотел облажаться. Она проделала большую часть работы, и сделала это умопомрачительно. Более того, она преподнесла ему дар секса и показала, что, не смотря на то, что с ним произошло, он все равно был настоящим мужчиной, способным наслаждаться тем, для чего его тело было создано природой. И если он единственный, кто будет инициатором их первого поцелуя, то он был полон решимости сделать все правильно.
Опустив голову, он…
– А вот это не обязательно, – Хекс, оттолкнув его, соскочила с кровати и скрылась в ванной комнате.
Дверь закрылась, член Джона сжался, когда он услышал звуки льющейся воды: она смывала его с себя, избавляясь от того, что дало ей его тело. Трясущимися руками он натянул обратно свои джинсы, стараясь не замечать влагу и эротический аромат.
Когда Хекс вышла из ванной, на ней был пиджак. Она подошла к открытой двери. Свет из холла падал в комнату, и она казалась черной тенью, высокой и сильной.
– Снаружи день, на случай, если ты еще не посмотрел на часы. – Она замолчала. – И я буду благодарна, если ты не будешь распространяться насчет моей... ситуации.
И дверь за ней в молчании закрылась.
Так вот в чем было дело. Она переспала с ним, чтобы поблагодарить за то, что он сохранил ее тайну.
Господи, как он мог подумать, что это было нечто большее?
Полностью одетые. Никаких поцелуев. И он был уверен, что был единственным, кто кончил: ее дыхание не изменилось, она не кричала, ее тело не расслабилось в облегчении, когда все закончилось. Не то чтобы он знал много о женщинах и оргазмах, но это было именно то, что случилось с ним, когда он кончил.