— Не уверена, что стоит…
— Почему нет?
— Ты решишь, что я чокнутая, и не захочешь меня видеть.
Кроме того, оставалась вероятность, что превращение мне примерещилось. Сейчас ничто не выдавало в Брендоне оборотня — не было ни шерсти на подбородке, ни волчьих клыков. Я знала лишь, что ждать новой встречи до следующего полнолуния не смогу.
— Пожалуйста, скажи, что же все-таки случилось? — попросил он.
— Я не знаю точно…
— Чего?
— Правильно ли все отпечаталось в моей памяти… Если нет, ты точно решишь, что я спятила.
— Да ни за что! Тебя в школе все любят, ты отличная ученица… И вообще я в жизни не встречал человека добрее!
От последних слов голова пошла кругом.
— Просто то, что я видела…
— Что? — наседал Брендон, и вдруг его осенило: — Я тебя чем-нибудь обидел?
— Конечно нет!
Он облегченно вздохнул.
— Но тогда… Пойми же, я ничего не помню!
Я не могла собраться с духом.
— Селеста, послушай. Я хочу встречаться с тобой снова и снова. Пожалуйста, расскажи. Кошмары уйдут, и я буду грезить только тобой.
Его слова, будто стрела Купидона, пронзили сердце. Я улыбалась, но в душе все еще противилась. Что, если Брендон уйдет и больше не будет ни эсэмэсок, ни звонков, ни взглядов украдкой, ни волшебных поцелуев? Но он смотрел на меня с таким отчаянием, смущенный и обеспокоенный проблемами с памятью… Меня разрывало на части, однако я бы скорее потеряла его, если бы что-то скрыла, чем если бы все рассказала.
— Мне нужно знать, почему я остался без рубашки. Почему был весь в грязи? Почему мне снилось, что я… — Он запнулся.
Чуть помедлив, я притянула парня к себе. Мои губы едва не касались его уха.
— Потому что ты, кажется, превратился в оборотня, — пролепетала я.
Его пронзительно-голубые глаза внезапно подернулись печалью. Я ждала, что Брендон рассмеется мне в лицо или обругает сумасшедшей, но он не шелохнулся.
Прозвенел звонок.
Мы стояли под лестницей, смущенные и потрясенные. Не хотелось оставлять Брендона одного, тем более сейчас, когда ему открылось нечто столь невероятное. Я надеялась на поцелуй, но Брендону было явно не до романтики. Топот ботинок и скрип кроссовок по линолеуму нарастали.
Толпа школьников понеслась по лестнице к выходу, и нам пришлось выбираться из укрытия поодиночке.
Зимние праздники всегда были моим любимым временем в году. Каждый дом в городе мигал разноцветными огоньками; во дворах красовались снеговики, пингвины и северные олени; к тому же две недели свободного времени можно было посвятить чему угодно. Мы с Айви и Абби отсыпались вволю, болтали ночи напролет и без конца хохотали. Я, сама себе хозяйка, могла валяться в постели хоть целыми днями.
Но в этом году каникулы обернулись мучением: так долго не видеть парня, похитившего мое сердце! Каждую минуту я думала о нем: вот героическая схватка с волками, вот его окровавленная ладонь в моей руке, вот лучший в жизни поцелуй. А если не грезила о Брендоне, то вспоминала о странном превращении при свете полной луны. Вместо того чтобы наслаждаться свободой, я страстно желала одного: пройти в кабинет английского под первый школьный звонок. Но каникулы все тянулись…
Я терзалась сомнениями, правильно ли себя повела в тот вечер. Если бы безнадежно влюбленный человек спросил, что сказать после волшебного поцелуя в надежде на новую встречу, я бы порекомендовала одну из трех фраз: «Было здорово», «Надеюсь, еще увидимся» или «Записывай мой номер». А вот чего бы я делать не советовала, так это говорить: «Похоже, ты превратился в оборотня!»
Как можно было рассчитывать, что Брендон пришлет сообщение, позвонит или вообще свяжется со мной после таких слов?
Я совершенно запуталась в своих чувствах. Может, пора повернуть назад? Когда Нэш прилетит с каникул, я помирюсь с ним, затолкаю подальше свое уэстсайдское увлечение и уверенно пойду в том направлении, какое уже стала принимать моя жизнь.
Но я так привязалась к Брендону! Ему, конечно, тоже приходилось несладко. Он в одиночку боролся со странными снами, переживал, что не помнит происходящего по ночам, пропускал занятия. Своими звонками или визитом я бы только усложнила его и без того запутанную в последнее время жизни.
То, что Джульетта на каникулы приехала домой, тоже не особо радовало. Она постоянно приходила и уходила, все время с разными кавалерами, без конца хохотала и пропадала где-то до самого утра. А мне хотелось одного — видеть Брендона, быть с ним рядом, ласкать и целовать его. Все тело ныло при мысли о его руках. С подобными проблемами я могла обратиться лишь к одному человеку. Она знала о любви, романах и парнях гораздо больше любого моего знакомого и наверняка подсказала бы, как избавиться от навязчивых романтических переживаний.
Я постучалась в комнату сестры. Она не ответила. Тогда я распахнула дверь: Джульетта добавляла последние штрихи к макияжу.
— Почему без стука? Может, я не одета, — недовольно сказала она.
— Я стучала, и ты одета.
— Да, но могла быть не одета.
Джульетте, невероятной красотке, вовсе не нужен был макияж, но она все равно часами сидела перед зеркалом, раскрашивая лицо по моде нового сезона.
Обстановка в комнате сестры резко контрастировала с моей. У меня было полно книг, DVD-дисков и всяких безделушек. Подростки обычно лепят на стены плакаты популярных групп или афиши фильмов, но в этой спальне висели только любовно вставленные в рамочки фотографии Джульетты с друзьями и поклонниками всех мастей.
— Джули, такой вопрос… Как ты понимаешь, что влюблена?
Усевшись на постель, я принялась переставлять с места на место рамку с прикроватной тумбочки.
— Просто понимаю, и все.
Я вздохнула. За расплывчатыми ответами можно было пойти к кому угодно, мне же хотелось поговорить по душам.
— А почему ты спрашиваешь? Влюбилась в Нэша? Он крутой парнишка. — Джульетта оторвалась от зеркала и повернулась ко мне. — Он на тебя давит?
Нэш всегда хотел от меня больше, чем я соглашалась дать. Но речь шла о другом.
— Если будет наглеть, парни из общаги быстро объяснят, в чем он неправ.
— Да нет же…
— Самое главное, не нужно делать то, к чему не готова. Только когда повзрослеешь и сама решишь.
Сестра читала мне лекцию. Я не возражала. Почти. Было даже приятно, что она обо мне заботится.
— Нэш держит себя в руках, — отозвалась я. — Но я говорю о любви.
— К кому-то другому?
Я кивнула.