Местность стала подниматься и, видимо, вела к концу моего путешествия.
Я скакал многие часы, пока не стало ясно, что в этом лесу не бывает ночи. Небо было свободно от облаков, и солнце все еще стояло в зените. Внезапно я услышал детский смех. Взобравшись на пригорок, я увидел покрытый дранкой дом с несколькими пристройками — конюшней и дровяным сараем. Три маленьких мальчика играли во дворе, а в дверях дома стояла седовласая женщина со стройной фигурой и чистой молодой кожей. Даже в отдалении я видел ее глаза, они были зелено-голубого цвета, как и лес. Женщина улыбнулась и помахала мне.
Недолго думая, я подъехал ближе и въехал во двор.
— Должен вас предупредить, — сказал я, — большая армия из Ада окружила ваш Лес.
— Я знаю, — ответила хозяйка. — Как вас зовут?
— Меня зовут Ульрих фон Бек, и я ищу кое-что. Точнее, Святой Грааль, чтобы освободить мир от его боли и чтобы Люцифер мог вернуться обратно в небесное царство.
— Ага, — произнесла она, — вот наконец и вы, Ульрих фон Бек. И здесь, у меня есть то, что вы ищете.
— Что у вас есть, добрая женщина?
— У меня есть то, что вы называете Граалем… Думаю, это как раз то, что вы ищете.
— Я не могу в это поверить. До сих пор я не верил, что смогу найти Грааль, и еще меньше верил, что получу его от кого-нибудь вроде вас.
— О, Грааль — особенная вещь, и у нее особенное предназначение, Ульрих фон Бек.
Мои ноги отказывались идти. В глазах у меня потемнело. Впервые за все время я понял, насколько невежественен.
Женщина приказала одному из мальчиков взять у меня коня. Она положила руку на мое плечо. Рука оказалась неожиданно сильной.
Она ввела меня в прохладное спокойствие своего дома и усадила на скамью. Она подала молока, дала мне хлеба, намазанного медом. Она сняла с меня шлем и погладила меня по голове. И тут я расплакался.
Я плакал в течение целого часа. Когда мне стало легче, я посмотрел на женщину и сказал:
— Все, что я любил в прошлом, потеряно.
— Так должно быть, — проговорила она.
— Мои друзья мертвы. Моя единственная любовь в руках Сатаны, как и я сам, и я не могу рассчитывать на то, что мой повелитель сдержит свои обещания.
— Люциферу нельзя доверять.
— Он обещал освободить мою душу.
— Да, это все, о чем его можно попросить, Ульрих фон Бек, но для смертных такая просьба бесполезна. Можно просить силы и знаний, но это тоже бесполезно, если в обмен за это отдается душа. Многие приходили ко мне в лес, многие солдаты и многие философы.
— В поисках Грааля?
— Да.
— И вы показывали им его?
— Да, некоторым показывала.
— И они забрали его с собой в мир?
— Один или два — да.
— Теперь все на своих местах. У Грааля нет никаких особенных свойств.
— Этого я не говорила, Ульрих фон Бек. — Она подошла ближе, снова наполнила молоком высокую кружку и намазала медом хлеб. — Многие ожидали от него магии. Многие — по меньшей мере небесной музыки. И многие были так бедны, Ульрих фон Бек, и так несчастны, что не могли вынести правду.
— Как? Неужели Грааль — исчадие Сатаны? Если это так, то все, что я совершил, не имеет никакого значения.
Она улыбнулась.
— Вы ожидаете нечто особенное, так как ваше сознание заставляет ожидать вас этого. Я сама была страшно разочарована, когда узнала правду, так же, как Клостерхайм, который теперь повелевает адским воинством.
— Клостерхайм здесь побывал? Когда?
— Много лет назад. Он искал Грааль, как и все остальные. Но он ожидал многого и не получил ничего. И он ушел восвояси, полоснув меня на прощание мечом. — Она показала на свою левую грудь.
— Но он вас не убил?
— Конечно нет. Он был не очень сильным тогда.
— А теперь стал во много раз сильнее.
— Он хотел знать то, чего не знал Люцифер. Только, я думаю, что вы, Ульрих фон Бек, знаете это.
— Все, что я узнал — это несправедливость мира.
— Ага, — сказала она, — и это все, что вы узнали? И это все?
— Думаю, да, — ответил я. — Удивительное — на самом деле ложь, метафора, которая помогает правде. Единственное, что мне хотелось бы знать, — как можно узнать Боль Мира, добрая женщина. Или, по крайней мере, я хотел бы знать, что с ней делать.
— А если это случится, Ульрих фон Бек?
— Если хотя бы единственный раз соврать себе или кому-то другому, это приведет к Боли Мира. И боль, милостивая госпожа, наводит боль. И неважно тогда, кто виноват — святой или грешник, Бог или Дьявол. Нужно стремиться к тому, чтобы становиться человечнее и любить свое человеческое естество.
Я замолчал.
— Это все, что я узнал, милостивая госпожа.
— Это то, что поддерживает Небо, — произнесла она.
Я посмотрел в окно.
— Неужели существует такое место — Небо?
— Я уже думала над этим, — улыбнулась женщина. — Идемте, Ульрих фон Бек, мы немного прогуляемся.
Я чувствовал себя освеженным. Она взяла меня за руку и вывела из дома, провела по лесу, добравшись до пропасти, из которой восставал зелено-голубой лес.
Буквально мгновенно мною овладело убеждение, что мой дух и мое сознание расширились и возникло состояние, которого раньше у меня никогда не было. Состояние спокойствия и мира, какого до сих пор я ни разу не испытывал. Но женщина держала меня за руку, и я вынужден был отвернуться от Неба.
До сих пор не могу себе простить, что тогда не всмотрелся в то, что представляло собой Небо. Оно было облегчением, пониманием. Вполне может быть, что суть отличия Неба от Ада является отличием знания от незнания.
И я отвернулся от Неба.
Я повернулся к Небу спиной и пошел вместе с женщиной обратно в дом. Дети исчезли, во дворе были только конь и корова, которые мирно щипали траву.
Я подошел к столу и налил себе молока из кувшина.
— Где же мы находимся? — спросил я ее. — И где находится Небо?
— Это можно только увидеть, а рассказать невозможно. — Она подошла к деревянному шкафу, стоящему у стены, и открыла створку. Оттуда она вынула маленький кувшин и поставила его передо мной на стол.
— Это? — Кроме кувшина я не видел ничего. — Это — Святой Грааль?..
— Это та вещь, про которую вы думаете, что она — Святой Грааль, — ответила она. — И он свят, я думаю. И сделала его я. И все, что он дает — это гармония. Он делает любого, кто находится неподалеку от него, сильным. Но по иронии он может это сделать только с тем, кто уже силен.