Гай послушно пожал ее:
– Да-да, мне тоже приятно.
– Папочка – много денег?
– Прости, мало денег – папочка.
Мальчишка засмеялся такой искрометной «шутке». Гай и Вилли продолжили идти, а он запрыгал дальше рядом с ними, отпугивая других сорванцов. Все же образовалась целая вереница из лохмотьев, шествующая через уличную толкотню. Мелькая сотнями колес, сновали велосипеды, на тротуаре у скромных своих богатств сидели на корточках торговцы всякой всячиной.
Мальчишка потянул Гая за локоть:
– Эй, папочка, сигарета имеешь?
– Нет.
– Ну папочка же! А я за то прогонять попрошаек.
– Да, ну ладно.
Гай выудил пачку «Мальборо» из кармана рубашки и протянул ему одну сигарету.
– Ты что делаешь, Гай, – возмутилась Вилли, – он же ребенок.
– Да он и не собирается ее курить, выменяет на что-нибудь другое, еду например. Вон, смотри.
Он кивнул в сторону парнишки, который деловито заворачивал свою добычу в грязную тряпку.
– Поэтому я всегда беру с собой несколько блоков, когда сюда еду, могут пригодиться, если нужна какая-то услуга.
Он обернулся и нахмурился, глядя на один из указателей.
– Кстати об услугах.
Он поманил парнишку.
– Тебя как зовут?
Тот пожал плечами.
– Ну как-то же тебя люди зовут?
– Другой американский сказал, что я похожий на Оливер.
Гай рассмеялся:
– Должно быть, Оливер Твист. Ну что ж, Оливер, есть для тебя работа, поможешь?
– Само собой, папочка!
– Мне нужна улица под названием рю де Вуаль, так она называлась раньше, и на карте ее уже нет. Знаешь, где такая находится?
– Рю де Вуаль, рю де Вуаль… – мальчик потер руками лицо, – я думаю, это называет теперь Бинх-Тан. Зачем ты хочешь туда? Нет магазинов, нечего смотреть.
Гай достал купюру в тысячу донгов.
– Веди нас туда.
Мальчик схватил купюру.
– О'кей, папочка, жди. Точно жди!
И он зашагал по улице, а на углу обернулся и снова крикнул в подтверждение:
– Жди точно!
Через минуту он появился в сопровождении двух колясок на педалях.
– Я достал самый лучший, они очень быстрый, – сказал Оливер.
Гай и Вилли недоверчиво поглядели на водителей. Один из них беззубо улыбался, а другой пыхтел как паровоз. Гай покачал головой, пробормотав:
– Откуда он только выкопал эти древности?
Оливер с гордостью указал на двух стариков и произнес, улыбаясь:
– Это мои дяди!
Голос из-за двери был непреклонен:
– Уходите.
– Мистер Жерар? – спросил Гай.
Ответа не последовало, но мужчина явно не отходил от двери. Вилли как будто чувствовала, как он стоит, склонившись, с той стороны. Гай взялся за выступавший на двери, словно медная бородавка, молоточек в виде какого-то фантастического лица, то ли льва с рогами, то ли козла с клыками, и постучал им несколько раз.
– Мистер Жерар!
Снова тишина.
– Это очень важно, нам нужно с вами поговорить.
– Я сказал, уходите.
Вилли пробубнила:
– Может быть, он действительно просто не хочет с нами разговаривать?
– Придется.
Гай снова постучал:
– Меня зовут Гай Барнард, я друг Тоби Вульфа.
Клацнула щеколда. Блеклый глаз смотрел на них сквозь проем в двери, разглядывая Гая, потом Вилли. Затем человек за дверью прошипел:
– Тоби Вульф – остолоп.
– Однако Тоби Вульф сказал, что это в последний раз.
Глаз моргнул, и дверь приотворилась еще на полдюйма, показав в проеме маленького лысого человека, похожего на краба.
– Ну что, – проворчал он, – так и будете стоять?
Внутри жилища было темно как в пещере, из-за плотно задернутых занавесок на окнах. Гай и Вилли шли по узкому коридору за крабоподобным французом, силуэт которого был едва различим в темноте, но Вилли слышала, как он семенил впереди по деревянному полу.
Просторное помещение, в которое они вошли, было, по-видимому, гостиной. Лучи света пробивались сквозь видавшие виды занавески. Вокруг, едва различимая в кромешной темноте, громоздилась мебель.
– Сядьте, сядьте, – скомандовал Жерар.
Гай и Вилли направились было в сторону дивана, но Жерар проворчал:
– Да не там же! Вы что, не видите? Это же подлинная «королева Анна»! Вон там садитесь. – Он указал на два массивных стула розового дерева, а сам уселся в парчовое кресло у окна. Скрестив руки и нацелив острые коленки на незваных гостей, он походил на недовольную груду костей.
– Что же Тоби понадобилось от меня на этот раз? – вызывающе спросил он.
– Он сказал, что вы могли бы рассказать нам кое-что.
Жерар фыркнул:
– Я давно отошел от дел.
– Но раньше-то вы были при делах.
– А теперь нет – слишком ставки высоки.
Вилли внимательно осмотрелась и разглядела в потемках приглушенное сияние слоновой кости, поблескивание старинного дорогого фарфора. Она вдруг поняла, что они попали в настоящую сокровищницу антиквариата. Даже сам дом был антикварным – старая добрая постройка во французском колониальном духе, вся увитая виноградом. По закону этот дом принадлежал государству, и было интересно узнать, что же такого сделал француз, чтобы стать владельцем такого достояния.
– Прошли годы с тех пор, как я оставил компанию, и теперь не могу ничем быть вам полезен.
– Как знать, – возразил Гай, – ведь мы здесь как раз по делу прошлых лет, по делу, связанному с войной.
Француз рассмеялся:
– Да население этой страны постоянно с кем-то воюет! Какая же из войн вас интересует? С китайцами, французами, с красными кхмерами?
– Вам виднее, какая война, – усмехнулся Гай.
Жерар откинулся в кресле.
– Та война давно закончилась.
– Не для всех, – чуть с вызом произнесла Вилли.
Француз повернулся к ней. Она чуствовала, что он изучает ее, пытаясь понять, что за птица перед ним.
Ей это не очень понравилось, и она в ответ уставилась на него.
– Кто она такая и какое имеет к этому отношение? – потребовал Жерар разъяснения.
– Она здесь по делу об отце, он числится без вести пропавшим с 1970 года.