— У меня нет будущего. Уже нет.
— И чем же я могу помочь?
Сейчас нам важно узнать правду, — ответил Венделл.
— Правда важна лишь для тех, кого напрасно обвинили, — возразила она. — Остальным до нее нет дела.
— Она важна для меня, — не унимался Венделл. — Она была бы важна для Мэри Робинсон и доктора Берри. И для будущих жертв убийцы она тоже наверняка имеет значение. Приблизившись к Розе, Венделл посмотрел на нее так пристально, что ей показалось, будто он способен читать мысли.
— Расскажите нам о своей племяннице, Роза. О девочке, которую все ищут.
Некоторое время девушка молчала, раздумывая, насколько можно довериться Оливеру Венделлу Холмсу. А потом решила, что выбора нет: ему придется довериться. Она дошла до предела и могла вот-вот потерять сознание от голода.
— Я расскажу вам, — пообещала она. — Но сначала… — Она повернулась к Норрису. — Вы говорили, что принесли мне поесть.
Роза ела и рассказывала свою историю, прерываясь лишь для того, чтобы оторвать кусок куриной ножки или засунуть в рот ломтик хлеба. Изящные дамы едят совсем иначе, но и пищу им подают на красивом фарфоре или серебре. До этого она ела только утром — сжалившись, торговец рыбой отдал ей сморщенный обрезок копченой макрели, который собирался бросить кошке. Те несколько монет, которые Норрис оставил ей ранее, были потрачены не на еду. Роза сунула их в ладонь Билли и попросила отнести Хепзибе.
По крайней мере еще неделю Мегги будет сыта.
А сейчас впервые за много дней она тоже сможет наесться до отвала. И Роза насыщалась, пожирая мясо, хрящи, высасывая костный мозг, так что в результате осталась лишь кучка сломанных и начисто обглоданных куриных косточек.
— Вы действительно не представляете, кто может быть отцом вашей племянницы? — спросил Венделл.
— Арния ничего не сказала мне. Впрочем, она намекнула…
— Да?
Роза помолчала, отложив в сторону хлеб, — ее горло мучительно сжалось от нахлынувших воспоминаний.
— Она просила меня привести священника, чтобы собороваться. Ей это было необходимо, а я все время тянула со святым отцом. Мне не хотелось, чтобы Арния прекращала бороться. Я хотела, чтобы она жила.
— Между тем Арния намеревалась покаяться в своих грехах.
— Стыд мешал ей рассказать мне обо всем, — тихо проговорила Роза.
— А имя отца ребенка так и осталось тайной.
— Только не для господина Гарета Уилсона.
— Ах да, загадочный адвокат. Можно взглянуть на ту карточку, что он вам вручил?
Вытерев жирные руки, Роза полезла в карман за визитной карточкой Гарета Уилсона, затем передала ее
Венделлу.
— Он живет на Парковой улице. Впечатляющий адрес.
— Великолепный адрес еще не означает, что он джентльмен, — заметила Роза.
— Вы ничуть ему не доверяете, верно?
— Смотрите, с какими подлецами он якшается.
— Вы говорите о господине Тейте?
— Он использовал Эбена, чтобы найти меня. А это значит, что господин Уилсон ничем не лучше Эбена, даже несмотря на чудесный адрес.
— Он не обмолвился о своем клиенте? О том, кто бы это мог быть?
— Нет.
— А ваш зять не может этого знать?
— Такой глупец, как Эбен, наверняка ничего не знает. А господин Уилсон был бы вдвойне тупцом, если бы рассказал ему.
— Сомневаюсь, что господин Гарет Уилсон может быть глупцом, — проговорил Венделл, снова взглянув на карточку. — Вы не сообщали об этом Ночной страже?
— Нет.
— Почему?
— Разговаривать с господином Праттом — бесполезно.
Роза произнесла эту фразу презрительным тоном, по которому было понятно, что она думает о стражнике.
Венделл улыбнулся.
— Должен согласиться с вами.
— Думаю, из Полоумного Билли получился бы констебль получше. К тому же господин Пратт все равно не поверит мне.
— Вы это твердо знаете?
— Нашим братьям и сестрам никто не верит. За нами, ирландцами, нужен глаз да глаз, иначе мы обчистим карманы или утащим ваших детей. Если бы вы, доктора, не разрезали нам грудь и не рылись бы там, как нарисовано вон в той книжке, — Роза показала на учебник анатомии, лежавший на столе Норриса, — вы наверняка считали бы, что у нас нет такого же сердца, как у вас.
— О, мисс Коннелли, я не сомневаюсь, что у вас есть сердце. И к тому же очень благородное, раз вы взвалили на себя такое бремя — свою племянницу.
— Едва ли это бремя, сэр. Она — моя единственная родня. «Теперь — единственная», — уточнила про себя Роза.
— Вы уверены, что ребенок в надежном месте?
— Более надежного места у меня нет.
— Где она? Мы можем ее увидеть?
Роза засомневалась. Пусть Венделл смотрел на нее решительным взглядом и не подал ни единого повода для сомнений, все равно жизнь Мегги была под угрозой.
— Похоже, она и есть сердцевина этой истории, — настаивал Норрис. — Прошу вас, Роза. Нам просто нужно убедиться, что она под надежной защитой. Что она здорова.
Только просьба Норриса и убедила ее. С той самой первой встречи в больнице Розу тянуло к нему — ей казалось, что он, в отличие от других джентльменов, был человеком, к которому она могла обратиться в случае необходимости. Прошлым вечером благородный поступок юноши только укрепил ее веру в Норриса. Роза выглянула в окно.
— Уже стемнело. Я никогда не хожу туда при свете дня. Она поднялась. — Думаю, сейчас уже можно.
— Я найму экипаж, — пообещал Венделл.
— Ни один экипаж не сможет заехать в тот закоулок, куда мы отправимся. — Поплотнее укутавшись в плащ, девушка направилась к двери. — Мы пойдем пешком.
* * *
Мир Хепзибы всегда напоминал царство теней. Даже когда Роза приходила сюда в солнечные дни, свет едва проникал в эту комнату с низким потолком. Усердно сохраняя тепло, Хепзиба заколотила все ставни, отчего ее комната превратилась в мрачную пещерку, углы которой навсегда оставались невидимыми. Так что этим вечером темное пространство без всяких свечей и огня, который заменяли тлеющие угли, казалось Розе привычным.
Радостно рассмеявшись, девушка вынула Мегги из корзинки и поднесла к себе, вдыхая знакомые ароматы ее волос и пеленок. Мегги ответила влажным кашлем, а потом, вытянув маленькие пальчики, ухватила прядь Розиных волос. На верхней губе ребенка поблескивала слизь.
— Ах, моя дорогая девочка! — воскликнула Роза, прижимая Мегги к своей груди, не знающей молока. Как бы мне хотелось самой кормить малышку!
Оба джентльмена, стоявшие позади нее, странным образом хранили молчание, наблюдая за тем, как она возится с ребенком.