Я сидел в одиночестве и пил, пил и пил.
Но вино элдренов почему-то приобрело привкус крови, и я отшвырнул кубок, взял мех с вином, который передал мне граф Ролдеро, и не отрывался от него, пока не выпил подчистую.
Однако я не пьянел. С улицы по-прежнему доносились крики. Я занавесил окна, но на них метались черные тени. Я не в состоянии был напиться пьяным и потому даже думать не смел о сне, ибо знал, каковы будут мои сны, и боялся их ничуть не меньше, чем мыслей о том, что сулит наше пребывание в Пафанаале его оставшимся в живых жителям.
Почему я оказался тут? О, почему?
Снаружи послышался шорох. Затем в дверь постучали.
— Войдите, — сказал я.
Видно, я отозвался слишком тихо. Стук повторился. Я встал, покачиваясь подошел к двери и распахнул ее настежь.
— Почему меня не желают оставить в покое? На пороге стоял испуганный солдат Имперской стражи.
— Господин Эрекозе, прости, что надоедаю тебе, но меня прислал король Ригенос.
— Что ему нужно? — спросил я равнодушно.
— Он хочет видеть тебя. Говорит, ему надо с тобой кое-что обсудить.
Я вздохнул.
— Ладно. Скажи, что скоро приду.
Солдат повернулся и заторопился прочь.
* * *
Преодолев себя, я отправился в королевские покои. Там я нашел всех семерых маршалов: развалясь в креслах, они праздновали победу. Еще там был король Ригенос, пьяный до такой степени, что мне стало завидно. Каторн, к немалому моему облегчению, отсутствовал.
Должно быть, он возглавлял погромщиков.
Увидев меня в дверях залы, маршалы обрадованно загудели и подняли кубки с вином.
Проигнорировав их, я подошел к сидящему в отдалении королю, который смотрел в пространство невидящим взглядом.
— Ты хотел обсудить со мной дальнейшие планы наших действий, — сказал я. Или я ошибаюсь?
— А, Эрекозе, друг мой. Бессмертный. Победитель. Спаситель человечества. Приветствую тебя, Эрекозе, — пьяным жестом он положил мне на руку свою ладонь. — Я знаю, ты считаешь, что королю не к лицу напиваться.
— Ничего я не считаю, — отозвался я. — Сам пью как лошадь.
— Но ты… потому что бессмертный… остаешься… — он икнул, остаешься трезвым. Я через силу улыбнулся.
— Быть может, твое вино покрепче моего. Если угостишь, я не откажусь.
— Раб! — крикнул король. — Раб! Принеси вина моему другу Эрекозе!
Из-за ширмы появился дрожащий мальчишка-элдрен. Он тащил мех с вином, который был едва ли не больше его самого.
— Вижу, вы вырезали не всех детей, — заметил я.
Ригенос хихикнул.
— Да, кое-кого оставили. Пусть пока послужат. Я взял у мальчика мех и кивнул ему:
— Можешь идти.
Подняв мех, я приложился губами к отверстию и принялся жадно пить. Но вино по-прежнему отказывалось затуманить мой мозг. Я отшвырнул мех. Он тяжело плюхнулся на пол, обрызгав вином ковры и подушки.
— Хорошо! Отлично! — выдавил король, продолжая хихикать.
Варвары, какие же они варвары! Мне вдруг захотелось снова стать Джоном Дейкером. Прилежным и несчастным Джоном Дейкером, который жил тихой, отстраненной жизнью, изучая то, что никому не нужно.
Я повернулся, собираясь уходить.
— Подожди, Эрекозе. Я спою тебе песенку. Нечестивую песенку про нечестивых элдренов.
— Завтра.
— Завтра уже наступило!
— Мне надо отдохнуть.
— Я твой король, Эрекозе. Ты обязан мне своим воплощением. Не забывай этого!
— Я все прекрасно помню.
Двери залы распахнулись. Солдаты втащили девушку.
Впереди них шагал Каторн. Он ухмылялся ухмылкой обожравшегося волка.
У девушки были черные волосы и очаровательное личико. В глазах застыл ужас. Она была красива странной, переменчивой красотой, которая оставалась при ней и в то же время как будто обретала с каждым вздохом нечто новое. Платье ее было разорвано; лицо и руки покрывали синяки.
— Эрекозе! — Каторн заметил меня. Он тоже еле держался на ногах. — Эрекозе и ты, Ригенос, мой господин и король, глядите!
Король моргнул и с отвращением посмотрел на девушку.
— Обычная элдренская шлюха. Убирайся отсюда вместе с ней, Каторн. Делай с ней, что захочешь, — что только взбредет тебе в голову, лишь бы она была мертва, когда мы уйдем из Пафанааля.
— Ну нет! — расхохотался Каторн. — Да вы взгляните! Поглядите на нее как следует!
Король пожал плечами и принялся внимательно рассматривать содержимое своего бокала.
— Зачем ты привел ее сюда, Каторн? — спросил я тихо. Он зашелся смехом, широко раскрыв рот, а потом воскликнул:
— Э, да вы не знаете, кто она такая!
— Каторн! Убери свою шлюху с глаз долой! — в пьяном гневе завопил король.
— Господин мой, это — это Эрмижад!
— Что? — король подался вперед и пристально взглянул на девушку. — Что? Эта девка — Эрмижад? Эрмижад из Призрачных Миров?
Каторн кивнул.
— Она самая.
Король даже слегка протрезвел.
— Я слышал, она обольстила многих смертных и умертвила их. За все свои прелюбодеяния она умрет мучительной смертью. Сжечь ее заживо!
Каторн помотал головой.
— Подожди, король. Разве ты забыл, что она — сестра принца Арджевха?
Ригенос кивнул, тщетно стараясь сохранить серьезность.
— Ах, ну да, сестра Арджевха!
— И что отсюда следует, господин? Нам надо оставить ее у себя, правильно? Сделаем из нее заложницу. Всегда полезно иметь заначку, а тем более такую!
— Ну да, ну да. Ты молодец, Каторн. Не спускай с нее глаз, — король глупо ухмыльнулся. — Нет, так нечестно. Ты заслужил награды. Иди, продолжай развлекаться. А кто у нас не хочет развлекаться?
Он поглядел на меня.
— Эрекозе! Эрекозе, который пьет и не пьянеет. Отдаю ее под твой присмотр. Победитель. Я кивнул.
— Хорошо.
Мне было жаль девушку, какие бы преступления она ни совершала.
Каторн посмотрел на меня с подозрением.
— Не тревожься, Каторн, — сказал я. — Поступай, как велел тебе король, продолжай развлекаться. Убей кого-нибудь еще. Изнасилуй кого-нибудь еще. Ты наверняка не успел обшарить весь город.
Каторн нахмурился, потом его мрачное лицо слегка прояснилось.
— Может, кто и остался, — признал он, — Но мы не пропускали ни единого дома. А до рассвета доживет небось она одна.