– Чем могу быть вам полезен, друзья? – осведомился он.
– Моя фамилия Дрейк. Я говорил с кем-то из ваших о том, чтобы поместить у вас лошадь, – представился Дрейк.
– Ах да. Это вы со мной говорили. Лошадь только что доставили. Она пока еще в трейлере, там, за конюшнями. Человек, который ее привез, не очень-то в курсе ваших распоряжений. Хочу сразу спросить: какой корм вы хотите для этой лошади? У меня есть прекрасное сено и…
– Сено и немного зерна, – сказала Лоис Фентон, одобряя эту идею. – Но только немного зерна. Я не хочу, чтобы она слишком разгорячилась, – ровно столько, чтобы поддерживать ее норов, чтобы можно было на ней выезжать. Если я буду в состоянии выбираться сюда кататься, вы сможете все это организовать?
Мужчина посмотрел на нее с уважительным пониманием.
– А она достаточно спокойна?
– Абсолютно.
– О’кей. Тогда я смогу ее подготовить.
– Но не для езды по дорогам, – уточнила Лоис Фентон, – только для горных верховых троп. Я не хочу устраивать скачки.
– Конечно, конечно, – успокоил ее мужчина. – У меня тут есть хорошие ребята. Когда я говорю «верховая езда», я имею в виду верховую езду. Хотите сейчас взглянуть на нее?
– Да, пожалуйста.
– Сюда, – пригласил мужчина и отворил заднюю дверь, которая вела прямо на круговой трек, опоясывающий забор с внутренней стороны. В самом дальнем конце располагались конюшни, а рядом с ними стоял трейлер, где помещалась лошадь. Два человека выгружали ее. Как только Мейсон, Дрейк и Лоис Фентон приблизились к трейлеру, они услышали гулкий стук конского копыта, бившего по опускаемой задней стенке трейлера. Мелькнула вскинувшаяся голова. Затем мгновенно показалась сама лошадь, натянувшая поводья, которые сдерживал парень, опиравшийся на прочно воткнутый в мягкую землю высокий каблук ковбойского ботинка.
– Звездочка! – позвала Лоис Фентон. – Эй, Звездочка!
Лошадь повернула голову и пошевелила ушами.
– Звездочка! – снова позвала Лоис Фентон.
Лошадь ответила тихим ржанием.
– Отпустите ее, – попросила Лоис Фентон того, кто держал лошадь. – Теперь она никуда не уйдет.
Мужчина взглянул на лошадь и выпустил поводья. Звездочка повернула к ним морду, пошевеливая ушами и поводя головой, поводья свободно болтались. Затем лошадь быстро повернула голову так, что поводья упали к ее ногам, и загарцевала вокруг них.
– Смотрите, какая она умная, – сказала Лоис Фентон. – Она знает, что надо стоять смирно, когда поводья опущены, но, когда она хочет куда-то пойти, просто поворачивается таким образом, чтобы не наступить на поводья, и – поглядите, как она переступает.
Лоис Фентон сделала несколько шагов по направлению к животному. Лошадь подошла к ней, снова заржала, гортанно выразив обожание, ткнула Лоис головой, затем подняла мягкий бархатистый нос, потерлась им о щеку девушки и как бы улыбнулась, подняв верхнюю губу.
Мужчина, который работал на конюшне, засмеялся и сказал:
– Это ее лошадь, можете не сомневаться.
– А где седло? – спросил Мейсон, направляясь к сотруднику Дрейка, сидевшему за рулем этой машины.
– На заднем сиденье, – объяснил он, – я взнуздал ее по новой. Старые поводья остались вместе с седлом. Один повод поврежден. Вот у меня его конец.
– Вы хотите получить что-то авансом? – обратился Мейсон к владельцу академии верховой езды.
– Парень, я всегда хочу денег, когда бы их ни предлагали, – горячо сказал тот.
Мейсон вынул бумажник и вручил ему пятидесятидолларовую бумажку.
– Хорошенько ухаживайте за лошадью.
Тот посмотрел на купюру с почтением, затем сунул ее в карман брюк.
– Конечно, мы позаботимся о ней. С ней будет все в порядке. Вообще, откуда эта лошадь? Из Империал-Вэлли?
– Оттуда, по соседству, – ответил Мейсон. – В случае если молодая дама захочет побыть с лошадью день или два, здесь есть поблизости какое-нибудь место, где бы она могла остановиться?
– Примерно в четверти мили отсюда у дороги есть мотель.
– Приличное место?
– Вполне.
– Прекрасно, – сказала Лоис Фентон. – Я там остановлюсь, а когда мне понадобится лошадь, позвоню. Я полагаю, кто-нибудь из ваших парней сможет ее туда привести?
– Да, мэм. Если вы остановитесь не дальше этого мотеля, то это возможно.
Лоис Фентон улыбнулась Перри Мейсону.
– Теперь я не волнуюсь, – сказала она. – Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне.
Контора, разыскиваемая Мейсоном, располагалась на верхнем этаже складского помещения, где все было какое-то непривычное – даже коридоры и выходящий в них лифт.
Лифтер, который управлялся с медлительной громыхающей кабиной, настороженно устремил на Перри Мейсона глаз, пораженный каким-то недугом, как бы стремясь выведать, что адвокату нужно. Мейсон спросил, как пройти к конторе Сидни Джексона Барлоу, антрепренера.
– Четвертый этаж, – произнес он и громыхнул дверцей лифта. – Как повернете направо, так прямо ее и увидите.
Это был высокий мужчина, когда-то бывший блондином. Теперь же на его черепе вокруг ушей и на затылке топорщились какие-то драные клочки. Длинные поникшие усы уныло свисали с верхней губы.
– У Барри целый выводок молодых кобылиц, – внезапно сообщил лифтер.
– Неужели?
– Точно. Давно его знаете?
– Нет.
– Хороший парень. Вы от него поимеете пользу. Только не просите адресов. Адреса – это его главный капитал.
– А для холостяцких компаний у него что-нибудь найдется? – спросил Мейсон.
– Все самое лучшее, – сказал лифтер. – Ну вот мы и приехали – четвертый этаж. Контора Барлоу по коридору направо.
Мейсон поблагодарил его и направился по коридору. Табличка, висевшая на двери, гласила: «Сидни Джексон Барлоу. Входите».
Мейсон именно так и поступил.
Контора состояла из длинного ряда стульев, выстроившихся вдоль стены, для того, видимо, чтобы произвести впечатление на случайного посетителя и доказать, что у этого Барлоу – солидное по своим масштабам дело, что хотя сейчас, быть может, и затишье, не сезон, скучный день, однако в конторе дела идут как обычно и актеры и актрисы терпеливо ждут в длинной очереди, чтобы их принял очень важный мистер Барлоу, скрытый за дверью из красного дерева, на которой выгравировано золотом: «Личный кабинет».