— У меня была работа, и я пошел ее выполнять. С ней и так вышла слишком большая задержка. А если на мое имя еще будут приходить телеграммы наложенным платежом, вы их, пожалуйста, оплачивайте.
— Обязательно, Дональд, — промурлыкала она. — У Берты было ужасное настроение. Одна маленькая неприятность совершенно выбила ее из колеи.
— Вы что, звоните мне в Оуквью, только чтобы рассказать о своем настроении?
— Нет, милый, я хотела сказать, что ты был прав.
— Относительно чего?
— Относительно доктора Линтига. Я только что проверила записи в Медицинском бюро. Пришлось, конечно, посидеть, пока я разобралась в их бумагах, но я это сделала.
— И что же вы узнали? — спросил я.
— В 1919 году доктор Линтиг подал справку, что он изменил имя на Чарльз Лоринг Альфмонт. Так что бюро соответственно изменило свои записи, и он сейчас работает в Санта-Карлотте — специалист по глазу, уху, горлу и носу.
— Это интересно, — сказал я, — но вы до сих пор не сказали, зачем мне звоните.
— Слушай, Дональд, — ее голос стал прямо сахарным, — ты нужен Берте.
— Что-нибудь случилось?
— Кстати, Дональд, это из-за тебя.
— Что?
— Мы погорели.
— Что вы имеете в виду?
— Мистер Смит прислал мне заказное письмо. Он пишет, что нам было поручено искать миссис Линтиг и не заниматься доктором Линтигом. Он очень огорчен, что мы нарушили его инструкции, и просит нас больше не заниматься этим делом. — Через некоторое время, не дождавшись моего ответа, она сказала: — Алло, Дональд, ты где?
— Здесь, — ответил я. — Думаю. Это подействовало на Берту.
— Ради всего святого, не думай у междугородного телефона.
— Завтра в течение дня я к вам зайду, — сказал я и повесил трубку, хотя она пыталась сказать еще что-то.
Я выкурил две сигареты, пока все обдумал. Потом снова взялся за телефон.
— Соедините меня, пожалуйста, с миссис Линтиг.
— Мне очень жаль, мистер Лэм, — ответил дежурный, — но она выписалась. Получила телеграмму и сказала, что ей нужно срочно уехать.
— Она оставила какой-нибудь адрес?
— Нет. Она наняла машину. Сказала, что поедет в ближайшее место, где можно заказать билет на самолет.
— Одну минутку, — сказал я. — Сейчас спущусь. Я хотел бы с вами поговорить.
Я побросал вещи в сумку и спустился в холл.
— Мне придется уехать. Срочные дела. Выпишите мне, пожалуйста, счет. Кстати, я слышал, что миссис Линтиг просила прислать очки?
— Да, — сказал администратор. — Очень неприятный случай. Гостиница согласилась возместить убытки, хотя я не уверен, что это наша вина.
— Когда придут эти очки, — сказал я, — перешлите их, пожалуйста, мне по этому адресу. — Я написал свой адрес на обороте визитки. — Они могут прийти наложенным платежом или с предварительной оплатой, — добавил я. — В любом случае сразу перешлите их мне. Если они придут наложенным платежом, я их оплачу и освобожу гостиницу от расходов. Я родственник миссис Линтиг. Она моя тетушка. Только, пожалуйста, никому не рассказывайте об этом — она очень впечатлительная женщина и когда-то жила здесь. Потом она развелась. Я заплачу за очки.
— Конечно, мистер Лэм. Это очень любезно с вашей стороны. Я бросил сумку в машину и поехал в Санта-Карлотту.
Ровно в девять утра я вошел в приемную доктора Чарльза Альфмонта. Расторопная медсестра с резко очерченным продолговатым лицом записала мое имя, адрес и место работы. Я сказал, что путешествую и меня беспокоит зрение. Большие темные очки, которые я носил, подтверждали мое заявление. Я дал ей выдуманные имя и адрес и сказал, что хотел бы попасть на прием к доктору Альфмонту.
— Одну минутку! — сказала сестра и прошла за дверь во внутреннюю комнату.
Через несколько минут она выглянула.
— Сюда, пожалуйста. Сейчас доктор Альфмонт вас посмотрит. Я прошел за ней через комнату для проверки зрения в кабинет, где за столом сидел сам доктор. Вид Альфмонта свидетельствовал о спокойном благополучии.
Он поднял голову. Это был наш клиент — мистер Смит. Его глаза без темных очков сразу привлекали к себе внимание — темно-серые, проницательные и острые.
— Доброе утро! — сказал он. — Чем я могу вам помочь? Медсестра еще возилась в комнате, и я тихо сказал:
— Мне пришлось ночью долго вести машину, и у меня появилась резь в глазах.
— Где вы взяли эти темные очки? — спросил он.
— Это первое, что мне попалось в придорожной аптеке. Пришлось ехать всю ночь, и сейчас у меня болят глаза от дневного света.
— Худшее, что вы могли сделать, — назидательно сказал доктор, — это всю ночь вести машину. Вы еще совсем молоды, но когда-нибудь вам придется за это расплачиваться. Ваши глаза не рассчитаны на то, чтобы выдерживать такое напряжение. Пройдите, пожалуйста, в другую комнату.
Я вышел в соседнюю комнату вслед за ним. Медсестра усадила меня в кресло. Доктор Альфмонт кивнул ей, и она вышла.
— Теперь снимите очки, — сказал доктор. Он подкатил прямо к моему лицу какой-то аппарат с большой линзой и экраном. — Поставьте подбородок вот сюда. Смотрите прямо на светлую точку. Старайтесь не водить глазами.
Он встал за аппаратом. Я снял очки. Доктор стал поворачивать какие-то приспособления. В разных местах большого диска вспыхивали световые точки. Он медленно перемещал их, потом сказал:
— Хорошо. Теперь давайте посмотрим второй глаз.
Он перевел линзу на мой левый глаз и еще раз повторил всю процедуру. Потом что-то записал и сказал мне:
— У вас довольно значительное раздражение, но серьезных нарушений зрения я не нахожу. Не понимаю, почему глаза вас так беспокоят. Наверное, это связано с усталостью. Над правым глазом сильный кровоподтек, но сам глаз не пострадал.
Доктор отодвинул в сторону прибор.
— А теперь мы посмотрим… — Впервые за все время он внимательно посмотрел мне в лицо. И осекся на полуслове, с отвисшей челюстью уставившись на меня.
— Ваша жена вчера была в Оуквью, доктор, — сказал я. Секунд десять он молча смотрел на меня, потом заговорил своим обычным, ровным голосом.
— А, мистер Лэм! Я должен был догадаться о вашей маленькой хитрости… Вы… давайте перейдем в мой кабинет.