– Ну все, парни. С Богом! – Лускус дал отмашку, и отряд двинулся в серую мглу, перфорированную дождевыми росчерками. Клим, весь перемазанный желтой глиной, выскочил из хода сообщения, посмотрел вслед удаляющимся силуэтам всадников.
– Думаешь, получится?
– У нас нет другого выхода, – ответил Лускус. – Мы обязаны победить.
– Обязаны. Слово какое-то мерзкое. Похоже на «обвязаны». – Клим невесело усмехнулся. – Обвязаны, связаны, перевязаны, увязаны. Как груз. Как мешки на складе.
Одноглазый серьезно посмотрел на Елисеева:
– Ты эти шуточки брось. Не надо, понял?
– Да понял я, понял! – озлился Клим. – Надоело просто. Ковыряемся тут, как куры в навозе. Перегорают люди. Вначале порыв был, потом ждали, терпели. А терпелка, она не бесконечная.
– Ладно, все, все. – Лускус поднял руки. – Идите, готовьтесь. Парометчики пусть держат давление, топливо не экономить – завтра должен обоз подойти.
Клим кивнул и спрыгнул в траншею. Она шла через вершину самого западного из увалов, спускалась в низинку, поднималась по пологому склону и заканчивалась в широком и глубоком капонире, где техники уже заканчивали монтаж пусковых станков для ракет. Толя Кислицын, взобравшись на кучу свежевырытой земли, обозревал окрестности, вертя в руках угломер. Клим, передав приказ Лускуса относительно стим-спитов, тоже взобрался наверх.
Перед ним лежала травянистая плосковина, ограниченная с севера едва заметными возвышенностями, поросшими лесом, а с юго-запада глубоким оврагом. С востока равнину запирали увалы, на которых обустроили свои позиции ополченцы. На западе, там, куда ушел отряд всадников, имелось узкое горло, полоса ровной земли между лесом и оврагом, метров в семьдесят шириной. От капонира ракетчиков до нее было не меньше полутора километров.
Кислицын покосился на Клима, вытянул руку с угломером, большим пальцем передвинул бегунок, прокричал полученную цифру наводчикам.
– Ну, как думаешь, получится? – не выдержал Елисеев, не заметив, что повторяется.
Весело глянув на него, Кислицын сунул угломер под мышку.
– Не бздэ, Клим Олегович, все путем! Когда коробочка войдет в зону обстрела, первый и пятый станки закроют проход. Бить будем бегло, с постоянного угла. Ну не дураки же они – соваться под огонь? По-любому вперед двинутся. Я думаю, будут пытаться обойти увалы по краю, возле леса. Саперы твои не подкачают?
– Да саперы-то как раз все как положено сделали. – Клим откинул капюшон, смахнул воду со лба. – Черт, дождь… Разверзлись хляби небесные… Меня другое волнует – а ну как они попрут с другой стороны?
– Ну, а чего волноваться? – резонно спросил Кислицын. И сам же себе ответил: – Будем бить на поражение. Или размолотим в труху, или свалим в овраг.
– Вот тот и оно, что в овраг… – Елисеев не договорил, сбежал с земляной горки и поспешил на край увалов, туда, где его саперный батальон заканчивал маскировку отрытого накануне «поимочного рва».
Томительно тянулись минуты ожидания. Все так же моросил дождь, все то же низкое серое небо висело над головой. Клим расхаживал по краю траншеи, бросая тревожные взгляды на долину. Пахло травяной прелью, землей и дымом. Ополченцы, попрятавшись под навесы и в наскоро сооруженные блиндажи, вяло переговаривались, и над увалами висел еле слышный гул множества голосов.
Неожиданно вдали приглушенно ударил пулемет.
– Идут, идут! – закричали сразу несколько человек. Клим прищурился, впившись глазами в сизую дождевую дымку. Там уже мелькали вытянутые фигурки всадников. Их было мало, куда как меньше двадцати. Прыгуны шли наметом, на задних лапах, высоко держа ушастые головы. Вот они прошли горловину, вот вынеслись в долину и помчались вдоль леса – прямо на замаскированный ров. А следом за ними показался подпрыгивающий на ухабах покатый силуэт бронетранспортера. Клим спрыгнул в траншею и, вытягивая шею, старался не потерять грейтов из виду. Он все еще боялся поверить в удачу.
Снова застучал пулемет, на башенке бронемашины заплясало злое пламя. Один из прыгунов, точно споткнувшись, полетел на землю. Грузная туша несколько раз перевернулась и замерла. Всадник, вылетевший из седла, так и остался лежать на земле без движений.
– Попали, твари! Эх, нам бы сейчас пару импульсаторов! – загомонили в траншее.
– Ага, «макаби» или «блэкхорст» было бы неплохо! – отчетливо проговорил кто-то из следивших за броневиком бойцов. Клим еле заметно улыбнулся – говоривший явно воевал на стороне грейтов, «макаби» и «блэкхорст» были самыми распространенными типами тяжелых пехотных импульсаторов в войсках Великой Коалиции. Теперь эти люди были искренне готовы биться со своими за право жить на Медее.
Между тем в долине разворачивалась настоящая трагедия, одна из тысяч тех военных трагедий, когда люди жертвовали собой ради победы. Пулемет бронетранспортера бил теперь беспрерывно. Стрелок умудрялся давать очередь за очередью из несущейся на полном ходу машины и раз за разом попадал. На мокрой траве лежали уже семь трупов прыгунов, а рядом – их мертвые всадники.
– Пора! – крикнул невидимый из траншеи Кислицын, и тот час же пронзительно засвистело пламя в запальных трубках. Клим знал – ракетчики сушили их на себе, прятали под одеждой, берегли как зеницу ока. И вот пришло время пустить запалы в дело.
С низким воем из капонира взмыла первая ракета, сразу же следом за ней поднялась вторая, потом еще и еще. Этот тип ракет, называемых среди бойцов «тромбонами», был разработан сравнительно недавно и свободники не успели использовать их при штурме Лимеса. «Тромбоны» отличались удлиненным корпусом, повышенной точностью стрельбы и завидным поражающим эффектом.
В горловине долины взметнулись взрывы, от грохота заложило уши. Едкий запах сгорающего ракетного топлива поплыл над увалами. Клим почувствовал во рту кислый привкус и сплюнул под ноги, в жидкую грязь.
Всего пятеро всадников уходили теперь от броневика. Они почти достигли возвышения, и им оставалось только взлететь по пологому склону и перевалить ложбинку между увалами, чтобы спастись.
Но грейты тоже не отставали. После первых разрывов их пулемет прекратил стрельбу, но бронетранспортер ни на йоту не сбросил скорость, продолжая мчаться прямо на «поимочный ров».
Кислицын выпустил еще несколько ракет, постепенно перенося огонь ближе и ближе к бронемашине. До замаскированного ветками и охапками срезанной травы рва оставалось не более двух десятков метров. Клим сжал кулаки – ну!
Неожиданно бронетранспортер на полном ходу резко свернул, едва не перевернувшись. Пулеметчик выпустил вслед уходящим за увалы всадникам последнюю очередь, и машина, не снижая скорости, понеслась вдоль линии обороны – прямо к оврагу.
– Подсказали им, что ли?! – с досадой вскрикнул кто-то. Клим выматерился и побежал, пригибаясь, по траншее, расталкивая бойцов. Еще две ракеты взлетели в воздух, ударив в землю прямо перед броневиком. Но грейты не обратили на это никакого внимания, продолжая мчаться навстречу неминуемой гибели.