– Вы уже дали команду на активизацию объекта «Зеро»? – все так же тихо спросил он, делая короткий шаг в сторону.
– Нет, – устало помотала головой Акка. – Для этого мне снова нужно войти в контакт с Ним, а Ему – опять отключить электроэнергию. Он сделает это, как только получит сигнал от меня. Он не может рисковать. Видимо, у Него стоит некий барьер, ограничитель пределов возможной угрозы для капсулы.
– В таком случае, майор Морозова, мне придется вас убить, – просто сказал Лускус и вытащил пистолет, принадлежавший пилоту «рогатого» турболета.
Акка побледнела. Когда она чего-то не понимала или терялась, что, впрочем, бывало крайне редко, она щурила глаза и становилась похожа на девушку с черно-белой фотографии из Музея войн. Эту девушку звали Александра, она жила в Великом веке и застрелила из винтовки с оптическим прицелом 43 немецких солдата. Так вот, сейчас глаза у Акки стали, как у той девушки – холодные и безжалостные.
Лускус поднял руку. Он стоял в двух шагах от меня. Я отчетливо видел пистолет, видел надпись, вытравленные латинские буквы на черном стволе – «SIG – Sauer».
– Полковник Грибов… Максим Афанасьевич! – с нажимом произнесла Акка и беспомощно уронила руки. На меня она не смотрела. Тоскливо тянулись секунды.
– Мне очень жаль, майор, – сказал Лускус и большим пальцем сдвинул какой-то рычажок. Я в этот момент почему-то вспомнил, как Акка однажды назвала меня генавриком. Не генавром, то бишь героем нашего времени, а генавриком…
Наверное, он бы успел выстрелить – все же подготовка у офицеров Главного управления разведки Федерации куда лучше, чем у бывшего сержанта ВКС. Успел, если бы краем своего единственного глаза заметил, что я вытащил звенч. Но я стоял с другой стороны, и Лускус меня не видел…
* * *
Космос – пуст и мертв. Нет, с точки зрения науки он, конечно же, наполнен материей во всех ее агрегатных состояниях. Космос изменчив, неоднороден, в его глубинах полыхают мириады звезд, вокруг них длят свой вечный бег планеты; частицы вещества прошивают его призрачную плоть, мчатся по орбитам кометы и астероиды, вальяжно дрейфуют бескрайние облака газа, звездный ветер колышет космическую пыль, и черные дыры пожирают все, что попадает в зону их притяжения.
Но по человеческим меркам космос – это Великое Ничто, пустыня, царство мрака, враждебное всему живому. Космос – тюрьма, во множестве камер которой ростки жизни навечно заперты за неодолимыми засовами планетарных атмосфер.
Лишь разум хомо сапиенсов, разум, порожденный земной эволюцией, сумел взломать эти засовы. Сквозь пространство и время сыны олд-мамми идут и идут – в бесконечность, раздвигая границы своего мира до самых далеких звезд.
И всюду ищут они не только пригодные для жизни планеты, не только новые знания, но и разум, подобный собственному…
Москва. 2008 год