Катя вернулась ко мне сразу после того, как узнала о моем исчезновении. Вернулась – странное слово, вроде бы как можно вернуться к человеку, которого нет? Но она именно вернулась – и ждала меня, уверенная, что я приду, появлюсь… Даже когда Борис, отчаявшись, хотел прекратить поиски, она твердо сказала ему: «Сергей жив! И он вернется!»
Ни когда не забуду, как она плакала, врачуя мои загноившиеся ожоги – после смерти Логинова я блуждал по подземным коридорам, тоннелям и тупикам еще долгих и страшных пять дней. Теперь, когда все испытания позади, мы изменились – ушло все наносное, ненастоящие, осталась только любовь. К осени мы ждем первенца…
Когда я оправился – Катя сама колола мне уколы, доставала какие-то безумно дорогие импортные мази, и буквально за две недели поставила меня на ноги, так вот, когда я уже почти выздоровел, ко мне неожиданно наведался тот самый Леня Купцов, фээсбэшник из отдела Слепцова.
Он пришел утром, когда Катя уже ушла на работу, сел на табуретку на кухне, сгорбился, и сухим, тихим голосом попросил меня рассказать, что со мною случилось. Именно попросил – он уже не работал в ФСБ, смерть Слепцова и его ребят совпала с очередной реорганизацией некогда всесильного ведомства, их отдел закрыли, а работать в другом месте Леонид не захотел.
Я рассказал ему о своем заточении, о том, как погиб Паганель… Можно было бы умолчать, отговориться, но в глазах бывшего сотрудника ФСБ стояла такая горечь, такая тоска, что я поведал ему всю правду, без утайки.
Мы посидели, попили чай с печеньем Катиного изготовления, потом он засобирался, а уже в дверях повернулся и сказал, серьезно и негромко: «Теперь я знаю, что ребята отомщены! Спасибо тебе!»
Хорошо все то, что кончается. Я по прежнему работаю в «Залпе», зарплата приличная, да и наша «братва» меня уважает. Частенько наведывается в гости Борис – с грандиозными планами один авантюрнее другого. Новый год мы решили встречать вместе – у него дома.
Борис все же собрался и съездил таки в Корьёво, сразу после моего воскрешения из мертвых, а потом стал наведываться туда каждую неделю, пару раз привозил с собой художницу, и я сильно подозреваю, что на праздновании Нового года они с Леной объявят нам о своем грядущей свадьбе.
Падает, кружиться, порхает декабрьский снежок. Время лечит любые раны. Ощущения вертящегося надо мной золотого колеса Сварги оставили меня, но иногда глухими ночами мне по прежнему мерещиться жуткий, налитый кровью, жадный до чужих жизней глаз амулета, и тогда я кричу во сне, и собаки по всей округе вторят моему крику заунывным воем…
И только мягкая, теплая рука Кати возвращает меня из ночного кошмара – и жизнь продолжается!..
Москва, 1997-2004
© Сергей Волков