Немедленно.
Немного поколебавшись, Берта потащила меня к нему.
Крокетт был из тех, о ком говорят «настоящий мужчина». Рост сто восемьдесят пять сантиметров. От природы широкие плечи увеличены мягкими подплечиками, чтобы талия казалась совсем тонкой, — он выглядел просто ходячим треугольником. Разглядывая его, я вспомнил жалобу, приписываемую одному из его портных: «Черт побери, этому парню не нужен портной, ему больше подойдет садовник». Поддерживать загар для сего молодца — дело важное. На случай солнечных дней у него имеется солярий, а пасмурных — кварцевая лампа. И когда он входит в ресторан, его коричневая кожа привлекает всеобщее внимание. А он любит, чтобы на него глазели.
Крокетт оглядел меня сверху вниз и протянул загорелую руку.
— Итак, вы компаньон Берты Кул, — сказал он и пожал мне руку с такой силой, что кости затрещали.
— Рад познакомиться с вами, — ответил я.
— Ладно. Здесь черт-те что творится, — заметил он.
— Что произошло?
— Из-под носа вашего бдительного компаньона кто-то украл другого нефритового Будду и духовое ружье.
Бог знает, что еще пропало. Не знаю, каков ваш опыт в делах такого рода, но методы, несомненно, устаревшие.
Кто-то показал лифтеру приглашение, поднялся в квартиру, а потом отослал свое приглашение вниз жулику, который, вторично предъявив его, прошел мимо Берты Кул. Очевидно, миссис Кул пренебрегла обязанностью вычеркивать из списка имена поднявшихся наверх гостей. Я собираюсь предпринять генеральную проверку и установить, что еще увели. Наверняка у вора был сообщник. Боже мой, мне самое время раздать остальные бесценные редкости из моей коллекции! Создается впечатление, что я разбрасываю их, как конфетти. Раньше у меня не было таких неприятностей. Подумать только, я заплатил за охрану, высунулся со всеми этими газетными рекламами… Я не собираюсь звать полицию, чтобы снова попасть в газеты. После того как я бросил вызов жуликам, показав, как я защитился против них, это будет выглядеть смешно.
К нам подошла изящная блондинка и вежливо произнесла:
— Право, Дин, это не их вина…
— Не говори, что это не их вина! — возразил он. — Я заплатил им, не так ли? Я поставил эту женщину тут, возле двери, контролировать все приглашения. А она пренебрегла обычным правилом — отмечать присутствующих в списке гостей.
— Для меня было достаточно вашей подписи на приглашении, — оправдалась Берта.
— Вы смотрели на подпись? — с иронией переспросил он. — Сколько раз, как вы полагаете, вы позволили пройти мимо вас жуликам? Так легко было подняться, раздеться и отослать свое приглашение вниз грабителю!
— Вы полагаете, кто-то из гостей сам отнес приглашение вниз? — поинтересовался я.
— Разумеется, нет, — ответил Крокетт, уничтожающе посмотрев на меня. — Он отослал его вниз через кого-нибудь из обслуги. Такое происходит сплошь и рядом.
Некто сует официанту десять долларов, и официант, снующий туда-сюда с посудой, ухитряется сунуть приглашение тому, кто ждет снаружи с опознавательным знаком, который невозможно пропустить. Например, незажженная сигара во рту или что-нибудь в этом роде.
Я взглянул на Берту. Ее лицо было красным, глаза — сердитыми.
— Хорошо, — сказала она. — Допустим, кто-то из шайки проскользнул мимо меня с чужим приглашением. Но, уверяю вас, никто не проходил мимо меня с духовым ружьем!
— Я чувствую, что ты, дорогой, где-нибудь найдешь свое ружье, — сказала блондинка. — Ты, должно быть, сам засунул его куда-то. Никто не мог выйти с ним.
— Моя жена, — коротко представил Крокетт блондинку. Она улыбнулась мне.
Я вспомнил, что она, прежде чем выйти за Крокетта, стала победительницей конкурса красоты. Что ж, она победила заслуженно. Крокетт не бросал свои деньги на ветер.
— А нефритовый Будда? — спросил Крокетт. — Он тоже исчез. Кто-то разбил стеклянный колпак и…
— Я согласна, Дин, — успокаивающе сказала блондинка, положив руку ему на предплечье. — Но, в конце концов, ты не можешь возложить ответственность за это на миссис Кул. Она была нанята только следить, чтобы не проникли незваные жулики. Если ты хотел, чтобы она охраняла редкости, то должен был ясно сказать, и тогда она взяла бы на себя ответственность за это. И привлекла бы кого-нибудь, кто не спускал бы глаз с вещей. — Она сверкнула в мою сторону ослепительной улыбкой и поинтересовалась: — Вероятно, вы ее компаньон, мистер Лэм?
Крокетт опять посмотрел на меня сверху вниз.
Берта сказала:
— Вам нужно было поручить мне стеречь этого Будду, тогда ваши упреки были бы справедливыми. Дональд мог бы проверять приглашенных по списку, а я стояла бы здесь и стерегла Будду. И если какая-нибудь из красоток попыталась бы сунуть его под платье, когда я поблизости, я раздела бы ее да лифчика. Но я была, черт возьми, уверена, что они не смогут ничего вынести, когда я на посту.
Крокетт презрительно хрюкнул, повернулся на каблуках и широко зашагал прочь.
— Вы должны понять его, — извинилась миссис Крокетт. — Он очень огорчен. Он скоро остынет. Поначалу он всегда воспринимает неприятности ужасно тяжело.
— А сколько стоит нефритовый Будда? — поинтересовался я.
— Несколько тысяч долларов.
— А другая вещь — духовое ружье?
Она пожала плечами, и это пожатие привлекло мое внимание к ее глубокому декольте.
— Я не дала б за него и пятицентовика, — медленно и с нажимом произнесла она. — Между нами, мистер Лэм, я ждала удобного случая, чтобы вышвырнуть эту вещь в окно. Если б только была уверена, что не попаду какому-нибудь прохожему по голове, я бы его давно выбросила. Эта длиннющая штуковина собирает пауков, и пыльная паутина тянется изнутри, как только его перевернешь. Одному Богу известно, как пауки забираются в такую дыру! И потом, это ружье стреляет ядовитыми стрелами — человек может умереть от одной царапины такой стрелой! Я не позволяю горничным вытирать пыль в его комнате с редкостями, делаю это сама… Поймите, — сказала она, одарив меня лучезарной улыбкой, — я не хочу его оценивать, но буду очень и очень довольна, если никогда больше не увижу этого пигмейского духового ружья со стрелами. Мне хотелось бы поместить в газете объявление о награде — не тому, кто его вернет, а тому, кто украл.
— Оно цельное или сборное? — спросил я.
— Из одного куска. Мой муж считает, это шедевр инженерного искусства примитивного племени: достать сук или ствол небольшого дерева, проделать в нем абсолютно прямое отверстие. Наверное, они выпрямляют ствол при помощи огня или пара или как-нибудь еще, а затем просверливают сквозное отверстие. Затем много часов полируют отверстие изнутри. Это твердое дерево особой породы, и отверстие гладкое, как стекло. Я видела, как Дин прикладывает ружье к губам и посылает из него стрелу с такой силой… Это просто неосторожно!