Я сказал негодующе:
— Вы не позволили бы себе так со мной разговаривать, если бы пара головорезов не обработала меня.
Было слышно, как Селлерс тяжело сопит у телефона.
Я положил трубку. Филлис Крокетт, слышавшая разговор, смотрела на меня озабоченно.
— Что это значит, Дональд? — спросила она. — Вы не в ладах с полицией?
— Я всегда не в ладах с полицией, — ответил я. — Это хроническое. Это органическое. Фрэнк Селлерс поднимется сюда. С ним, возможно, будет еще кто-нибудь. Он желает подняться без малейших хлопот. Лучше позвоните в дежурку, чтобы его пропустили и чтобы кто-нибудь проводил его во избежание недоразумений с лифтом.
— Дональд, я обязана встречаться с полицией в любой час ночи, как только они того пожелают?
— Только сегодня, — успокоил я.
— Дональд, давайте-ка я положу вам на лицо горячий ореховый компресс. И мне нет дела до того, кто сюда поднимется.
— Давайте, — одобрил я. — И разбросайте вокруг побольше полотенец, как если бы обрабатывали мое лицо около часа. И если представится случай, выражайте Фрэнку Селлерсу побольше негодования, мол, полиция, не может защитить граждан, в том числе меня.
— Это его не разозлит?
— Разумеется, — пояснил я, — он разозлится на вас до чертиков. Я знаю массу способов взбесить его, а взбесившись, он не сможет сосредоточиться.
— Он что, уже взбешен?
— Взбешен, точно, — подтвердил я. — По правде говоря, в настоящее время виновник его бешенства я.
Полиция прибыла вовремя. Они были взбешены до крайности. Взбешены и испуганы.
— Ну-ну, — произнес Гриддингс, как только они вошли. — Очаровательная семейная сцена. Твои клиенты всегда оказывают тебе первую помощь, Лэм?
— Это нежданная роскошь, — ответил я.
— Очень хорошо, а теперь — в сторону компрессы и остроты. Поднимайся, нам нужно с тобой поговорить.
Филлис наклонилась надо мной и сняла с моего лица горячий ореховый компресс. Я сел на кушетку.
— Слушай, Дональд, — начал Фрэнк Селлерс. — Я дружески отношусь к вашему агентству. Ты хитрый маленький шельмец, но я всегда полагал — и говорил Тэду Гиддингсу, — что ты не встанешь поперек дороги тому, кто играет заодно с тобой.
— Кто встал поперек дороги и кому? — спросил я.
Гиддингс промолвил:
— Сильвия Хэдли нам все рассказала.
— Что ж, — не удивился я, — с нее станется.
— Теперь мы знаем: на деле все было на сто процентов не так, как ты наболтал нам. И, слава Богу, ты знал, как это было. Мортимер Джеспер хотел заиметь двух идолов. Она достала одного из них, и он заплатил ей тысячу баксов. Она должна была достать другого и получить от него за это еще тысячу долларов.
— Сохрани Господь! — воскликнул я, приняв самый невинный вид, какой только сумел изобразить. — Вы хотели сказать, что руководителем был Мортимер Джеспер, а Сильвия — только оружием?
— Так и есть, — терпеливо подтвердил Селлерс. — И у нас еще есть кое-что интересное для тебя.
— И что же это? — спросил я.
— Джеспер оказался скандальным типом. Он сказал, что ты подложил этого идола в его мусорную корзинку, что ты прятал его где-то на крыльце и, пока мы все там суетились, сумел добраться до корзинки и засунуть туда Будду. Поднапрягшись, я вспомнил, как ты оказался очень близко от этой мусорной корзинки, и я вроде бы слышал шорох бумаги, как если бы какой-то предмет засовывали туда. Джеспер сказал, что ты обнаружил идола, украденного прошлой ночью, и подложил его, будто это украденный три недели назад, то есть устроил против него инсценировку. Он обратился к адвокату и угрожает предъявить нам иск за незаконный арест, предумышленное преследование, фальсификацию и все такое прочее. У сукина сына оказалось черт знает сколько связей, и его адвокаты действуют быстро. А посему я вызван завтра к начальству в девять утра. Это обещает адский разнос.
Я сказал:
— Ну конечно, Джеспер должен был попытаться переложить свою вину на кого-то, и вам, джентльмены, посчастливилось, что я был с вами. Иначе Джеспер обвинил бы в инсценировке вас.
— Ну, на это можно сказать одно, — грозно вымолвил Селлерс, — и только одно. Сильвия Хэдли сообщила, что ты обнаружил идола, которого она спрятала в фотокамере Лионеля Палмера.
Я помолчал с минуту; они оба стояли, уставившись на меня в зловещем молчании.
— Вот что, — продолжил Селлерс, — нам нужен этот идол и нам нужна правда, Дональд. Тогда мы дадим отпор Мортимеру Джесперу и сможем закрыть это дело. С другой стороны, мы можем заявить, что ты неуправляем и разыграл нас ради шутки.
— А если обнаружится, что ты нас надул, — вставил Гиддингс, — я собственноручно отделаю тебя так, что никакие компрессы в мире никогда не восстановят прежний вид твоей физиономии. Обещаю!
Я вздохнул:
— Я не знаю, почему вы подозреваете меня в нечестной игре. Я бы не удивился, если бы Джеспер обвинил Гиддингса, будто он подложил этого идола. Вы были высокомерны с ним, Селлерс. Но поскольку он обвиняет меня, и вы примчались сюда среди ночи… Ладно, идем. Получите идола.
— Где он?
— У меня дома.
— Пошли, — согласился Селлерс.
— Я могу, конечно, доставить его рано утром и…
— Я сказал, пошли. — Селлерс начал сердиться.
Я поднялся с кушетки, застегнул ворот рубашки.
— Велят идти, — сказал я Филлис.
— Я слышала, Дональд, — сказала она. — А вы достаточно хорошо себя чувствуете? Сможете идти?
— О, конечно, — ответил я. — Я в прекрасной форме.
— У вас же синяк под глазом, — возразила она.
— Это не важно, — отмахнулся я. — Мне всегда достаются синяки. В данный момент меня больше беспокоит ребро. Мне кажется, оно сломано. Меня, вероятно, нужно простукать.
— Позвольте мне пригласить к вам доктора, Дональд, и…
— Пошевеливайся, пошли, — прервал ее Селлерс. — Дональд собирается отдать нам этого идола.
— Подождите минутку, — сказал я. — Я не говорил, что готов отдать вам его. Этот идол юридически имущество миссис Крокетт, и…
— Этот идол — вещественное доказательство, и ты знаешь это, — перебил Селлерс. — Не твое дело цепляться за него.
— Но, — возразил я, — эта вещь не украдена.