Поэтому в последние годы Беленин не пил ничего, кроме сухого красного вина. По словам доктора Кодзи, красное вино благотворно влияло на кроветворную функцию организма и выводило из него разнообразные токсины. К тому же это был едва ли не единственный алкогольный напиток, вкус которого действительно нравился Беленину.
Михаил Борисович нырнул и, задержав дыхание, замер у самого дна бассейна. Это было нелегко, потому что соленая морская вода так и норовила вытолкнуть его наверх. Но Беленин держался изо всех сил и отсчитывал про себя секунды. Досчитав до ста восьмидесяти, он решил, что это вполне приличный результат и, оттолкнувшись ладонями от дна, всплыл на поверхность.
В шезлонге на краю бассейна сидел незнакомый ему азиат и потягивал что-то из высокого запотевшего бокала.
Михаил Борисович не любил незваных гостей. Особенно он не любил их на своей яхте, которую не без оснований считал своим маленьким, но суверенным государством.
«Что, черт возьми, себе позволяет охрана? — раздраженно подумал Беленин. — Выгоню этого мерзавца Рашида к чертовой матери!»
Мерзавец Рашид стоял в двух шагах позади азиата и мял в руках пляжное полотенце. Походил он при этом не на телохранителя могущественного нефтяного магната, а на официанта, нечаянно опрокинувшего бокал с вином на смокинг клиента и простившегося с надеждой на чаевые.
Михаил Борисович шумно отфыркался и поплыл к краю бассейна.
— Извините, что я прибыл без приглашения, — сказал азиат на хорошем русском языке, поднимаясь из шезлонга. — Мое имя Чен.
— А мое имя — Михаил Борисович Беленин, — мрачно проговорил олигарх, вылезая из воды. Рашид бросился к нему с полотенцем. Беленин вырвал полотенце у него из рук и принялся вытираться. — И ты наверняка обо мне слышал, а вот я о тебе слышу впервые. Рашид, почему посторонние на палубе?
Рашид не успел ответить, впрочем, кажется, он не особенно и спешил.
— Возможно, вы не слышали обо мне, господин Беленин, — сказал азиат. — Но вы наверняка слышали о человеке, которого я представляю. Это Уильям Уорвик, председатель совета директоров компании «Уорвик Петролеум».
Беленин, разумеется, знал Уорвика. После техасского рейнджера Дика Чейни старик Уорвик считался самым могущественным нефтяным королем Североамериканского континента. Но их отношения никак нельзя было назвать дружескими — особенно после торговой войны, которую с подачи Уорвика Конгресс США объявил дочерним предприятиям сырьевой империи Беленина.
И что от меня нужно Уорвику? — довольно надменно спросил Михаил Борисович.
— Собственно говоря, мистеру Уорвику не нужно от вас ничего, — с обезоруживающей откровенностью отозвался азиат.
— Наоборот, он хочет предложить вам чрезвычайно выгодный проект, касающийся разработки нефтяных месторождений арктического шельфа и прокладки трубопровода через…
— Дела я обсуждаю в офисе, — оборвал его Беленин. — А сейчас, Чен-или-как-тебя-там, я отдыхаю. Потрудись покинуть яхту. Рашид!
— Михаил Борисович, — лицо телохранителя приобрело еще более жалкое выражение. — Я бы с удовольствием, но сами видите…
Он страдальчески поднял брови. Беленин, проследив направление его взгляда, обернулся и замер.
На палубе было полным-полно посторонних людей в черной, незнакомой Беленину форме, с короткими автоматами в руках. Все они стояли довольно далеко от бассейна, но было понятно что стоит проклятому азиату моргнуть, и автоматы их застрекочут, как швейные машинки.
Михаилу Борисовичу стало страшно. Он привык к тому, что на Лазурном Берегу можно отдыхать, не опасаясь ни визитов российских бандюганов, ни наездов местной мафии — здешняя полиция работала четко. На самый крайний случай на яхте имелась охрана — восемь бывших спецназовцев и верный, как пес, Рашид, знакомый Беленину еще по родной Казани. Но охранников нигде не было видно, а Рашид пребывал в полнейшей прострации.
— С вашими людьми все в порядке, — поспешил успокоить Беленина Чен. — Они внизу, заперты в кают-компании. Никому из них не причинят никакого вреда.
— С каких пор старик Уорвик связался с мафией? — охрипшим голосом спросил Беленин.
— О, — сказал Чен, — во-первых, это не мафия. Во-вторых, это исключительно моя инициатива. Дело в том, Михаил Борисович, что я решился дополнить предложение мистера Уорвика своим собственным. А для того, чтобы вы меня все-таки выслушали, я позволил себе привести с собой своих друзей.
«Друзей» было человек двадцать, не считая тех, кто стерег охрану, запертую в кают-компании. «Ничего не скажешь, с размахом работает азиат», — подумал Беленин, понемногу успокаиваясь. Он уже понял, что убивать его не станут — скорее всего, просто попытаются прогнуть на предмет участия в международном консорциуме по нефти и газу.
Однако он ошибся.
— Я бы предпочел поговорить с вами с глазу на глаз, — сказал Чен. — Может, вы попросите вашего человека приготовить нам
парочку коктейлей? Лично я предпочитаю в это время суток безалкогольный мохито.
— Рашид, — махнул рукой Беленин, — исчезни. Михаил Борисович поплотнее завернулся в пушистое полотенце — несмотря на жаркое южное солнце, его начал бить озноб — и опустился в шезлонг.
— Вы слышали об организации, которая называется «Арктический Клуб»? — спросил Чен.
— Допустим, — хмуро ответил олигарх. — И что из этого?
— Я сейчас вам все объясню, — с готовностью отозвался Чен. — Видите ли, Михаил Борисович, меня попросили поговорить с вами люди, крайне заинтересованные в прокладке нефтепровода по дну Северного Ледовитого океана…
2
Чен со своими «друзьями» давно отбыл на двух полицейских катерах, а Михаил Борисович Беленин все еще не мог прийти в себя, чтобы как следует обдумать события последних шести часов.
Он заперся в своей каюте, приказав подать туда бутылку «Шато де Молэ» шестьдесят восьмого года и тарелку земляники. Проштрафившийся Рашид, оттолкнув в сторону стюарда, немедленно принес ему все требуемое. Принес, поставил на ореховый столик, сноровисто откупорил бутылку, и, пятясь спиной вперед, исчез за дверью. Яхта «Андромеда» замерла в ожидании грозы. Даже последнее увлечение Михаила Борисовича, украинская поп-звезда Юлия, обычно посвящавшая вокалу не меньше четырех часов в день, почувствовав настроение олигарха, спряталась у себя и сидела там тише мыши.
Михаил Борисович не знал, радоваться ему или рвать на себе волосы. Ему сделали то самое предложение, от которого нельзя отказаться — и он погрешил бы против истины, если бы сказал, что действительно хочет от него отказаться.
Чен предложил ему фантастически выгодную сделку. Вот только условия этой сделки тоже были фантастическими — причем в буквальном смысле этого слова.
По словам Чена, на дне Северного Ледовитого океана располагалась старая нацистская база, в которой жили сбежавшие из Германии эсэсовцы. Чем не фантастика? Если бы не вооруженные автоматами бойцы на палубе, Беленин после таких сказок собственноручно швырнул бы Чена в море. А так приходилось слушать и кивать. Дальше — больше. Эти недобитые фашисты, оказывается, нашли там, на дне, остатки древней цивилизации, владевшей невероятно продвинутыми технологиями. Нашли-то нашли, но по малопонятным причинам воспользоваться этими технологиями не могут — чего-то им для этого не хватает, вроде бы каких-то ключей. Ключи эти, утерянные после разгрома Третьего Рейха, оказались в руках советской госбезопасности. Госбезопасность, в свою очередь, не в курсе существования нацистской базы, и как использовать ключи тоже представляет себе вполне приблизительно. Не говоря уже о том, что последние двадцать лет она не советская, а российская, четко ориентированная на бизнес, в том числе сырьевой.