— Мира, а у тебя есть еще виски?
Уголки ее губ дрогнули и опустились вниз, убив искусственную улыбку.
— Кто-то говорил, что никогда не пил раньше? Я бы предпочла, чтобы ты и не начинал.
Ардиан молча покачал головой и прошел в кухню. Уселся за стол, положил локти на столешницу и уронил голову на руки.
— Что-то случилось, Арди? — Мира подошла сзади, осторожно положила ладони ему на плечи. — Ты чем-то очень расстроен, верно?
— Раши убили, — не поднимая головы, ответил он. — Этой ночью. Я звонил родителям, они сказали, что его зарезали на улице.
Несколько секунд Мира молчала. Потом ее пальцы с неожиданной силой впились в мышцы Ардиана, но тут же разжали хватку.
— Извини, — пробормотала она, отпуская его. — Извини, я не хотела делать тебе больно.
— Пустяки, это не боль. Раши… ты его любила, ведь правда?
Мира пододвинула табурет, села на него и закинула ногу на ногу. Вытащила откуда-то тонкую коричневую сигаретку, щелкнула зажигалкой.
— Нет, Арди. Не то чтобы я его любила… на то есть много причин, хотя для таких чувств, как любовь, причины вроде бы не нужны. Он был очень хорошим, твой брат. Сильным и смелым. Немного безрассудным, конечно, но для мужчины это нормально. Нам было хорошо в постели… не знаю, нужно ли тебе об этом рассказывать… но он умел сделать так, что и после постели все было просто замечательно… а так умеют немногие. Мне очень жаль, что его больше нет. Правда, жаль…
— Не нужно ничего говорить. — Ардиан и сам удивился, насколько по-взрослому прозвучал его голос. — Я только хотел узнать, любила ли ты его. Если нет, ты не поймешь…
Мира глубоко затянулась, ткнула почти целую сигарету в пепельницу и резко встала, оттолкнув табурет. Достала из шкафчика квадратную бутылку темного стекла и два небольших стакана, со стуком поставила на стол.
— Сейчас мы немного выпьем, — сказала она. — За твоего брата… и моего друга.
Прежде чем налить виски в стаканы, она нарезала ломтиками лимон, посыпала сахаром и пододвинула к Хачкаю.
— Только, пожалуйста, закусывай — мне повторения вчерашнего спектакля не надо.
— Ага, — согласился Ардиан. — Мне тоже. Я напиваться не стану.
Он взял ломтик лимона и тщательно прожевал, не почувствовав вкуса.
— За Раши, — проговорил он. Взял свой стаканчик и без промедления опрокинул себе в рот. Расплавленный жар потек по пищеводу. Пустой желудок тут же отреагировал болезненными спазмами, и Ардиан испугался, чти его сейчас вырвет. Он изо всех сил вцепился в край табуретки и глубоко задышал носом.
— Тяжело пошло? — спросила наблюдавшая за ним Мира. — Погоди, сейчас горячего поедим, тебе легче станет…
От дымящегося в тарелках жаркого шел упоительный аромат. Тошнота сразу же отступила, и Ардиан почувствовал, что зверски голоден.
— Вкусно… — промычал он с набитым ртом. — Очень…
— Ешь, — ласково сказала Мира, — ешь, Арди. Пить тебе, наверное, больше не стоит, а поесть нужно. Ты прости, я тебя выгнала, даже не покормила…
— Что я, маленький? Я бы и сам мог в городе перекусить. Просто не до того было.
Со своей порцией жаркого Хачкай расправился молниеносно. Аккуратно вытер куском лепешки коричневую пряную подливу.
— Завтра вернусь в Тирану, — заявил он, отодвигая тарелку. — Не буду больше сидеть у тебя на шее.
— А ты уверен, что это разумно, Арди? Ты же говорил, что тебя кто-то разыскивает…
— Именно поэтому. Они не смогли меня найти и убили Раши. Теперь могут приняться за родителей. Я не позволю им этого сделать, понимаешь?
Прозвучало это довольно жалко, но Мира не улыбнулась.
— И что ты собираешься сделать? У тебя есть пистолет, но ты маленький мальчик… ладно, ладно, не мальчик, но ведь еще и не мужчина, верно? Как думаешь кто из вас был круче — ты или Раши?
— Раши, — угрюмо проговорил Хачкай.
Девушка кивнула.
— Вот видишь. А его убили. Почему ты думаешь, что они не смогут убить тебя?
«Потому что у меня есть защитник», — хотел ответить Ардиан, но вовремя прикусил язык. Откровения Черной Фатимы вряд ли произведут впечатление на Миру.
— Не знаю. Но если я не попытаюсь отомстить, как мне потом жить дальше? В этом не будет смысла, понимаешь? Раши был моим братом, он защищал меня, он учил меня, помогал мне… а теперь, когда его убили из-за меня, я должен это оставить просто так?
Он почувствовал, что вот-вот сорвется на крик, и замолчал. Мира бросила на него короткий внимательный взгляд и закурила еще одну сигарету.
— Я не говорю, что ты должен оставить все как есть. Но представь себе, что ты не сумеешь отомстить. Кому от этого станет лучше? Только твоим врагам, ведь так?
— И что ты предлагаешь? Сидеть, забившись в щель, и ждать, пока все забудется?
Мира покачала головой.
— Я не знаю. Ты же ничего мне не рассказал, как я могу посоветовать тебе, что делать, если не знаю даже, от кого ты прячешься? Все, в чем я хочу тебя убедить, — не совершать опрометчивых поступков, понимаешь? Сейчас ты не способен соображать как следует, ты весь на нервах, взвинчен как пружина… Я не в упрек тебе это говорю, просто в таком состоянии не принимают важных решений. Ложись спать, а утром, если хочешь, мы еще об этом поговорим. Увидишь — завтра многое будет выглядеть совсем по-другому…
— Не хочу я спать, — возразил Ардиан. — Лучше здесь посижу, на кухне.
Он покосился на бутылку, в которой еще плескалось на два пальца темно-коричневой жидкости, но Мира перехватила его взгляд и убрала виски в шкафчик.
— Не стоит, Арди. Тебе кажется, что выпивка дарит облегчение, но на самом деле это все обман. К тому же ты легко можешь привыкнуть к алкоголю, а в твоем возрасте это опасно. Знаешь, если уж тебе так хочется чем-то отвлечься… Ты когда-нибудь видел фата-моргану?
Хачкай молча помотал головой. Когда-то он мечтал о том, чтобы посмотреть фата-моргану, но сейчас ему было совсем не до этого. Да и какие могут быть развлечения, когда Раши лежит мертвый в жутком холодном морге? Ардиан почувствовал, что на глаза у него снова наворачиваются слезы. Вот он, живой и здоровый, сидит на кухне у бывшей подружки брата, уплетает вкусное жаркое, пьет виски… а Раши больше нет и никогда уже не будет. Все, что от него осталось, — это воспоминания… а потом, когда-нибудь, сотрутся и они…
— Пойдем, — решительно сказала Мира, поднимаясь.
Она мягко, но сильно взяла его за руку и потащила прочь из кухни. Привела в комнату, толкнула в мягкое глубокое кресло, стоявшее между кроватью и установкой фата-морганы. Ардиан не сопротивлялся — на него накатила странная, обессиливающая апатия, как будто все происходило не с ним, а с кем-то посторонним. Мира тем временем включила установку и принялась щелкать клавишами. Ардиан равнодушно следил за тем, как под куполом фата-морганы загораются созвездия голубых и золотых огоньков. Потом Мира вытащила откуда-то огромный черный шлем, похожий на голову космического пришельца, и поманила Ардиана к себе.