Поддерживал и ободрял их!
— Ваша тетя пригласила Хармли навестить ее?
— Да. Они познакомились на похоронах. Хармли — очень симпатичный человек… Одно время, кажется, сильно пил. Доктор Деварест избавил его от этого недуга.
— Но вы почему-то побаиваетесь его, не так ли? — бросил я мимоходом.
— Нет-нет… я его не боюсь. Просто… я вдруг подумала, что где-то видела его раньше.
— В награду за вашу откровенность я обещаю вам вести себя безупречно и слушать очень внимательно.
Надин улыбнулась:
— Я не собираюсь ничего от вас скрывать… Да, я уже видела этого человека. По-моему, он заходил к Уолтеру. Вскоре после нашей свадьбы. Правда, видела я его мельком, толком не познакомилась.
— Но вы могли бы спросить мистера Хармли, был ли он в доме у вашего мужа?
— Нет. Мне бы не хотелось. Это значило бы ввести его в семейные неурядицы. Зачем? Кроме того, ведь я могла и ошибиться…
— Но меня вы посвятили во все детали этих неурядиц…
— Я рассчитываю на вас. Мне бы хотелось, чтобы вы встретились с мистером Тимканом. И кстати, помогите мне установить: знает ли мистер Хармли Уолтера? Я не могу выбросить из головы мысль о том, что, может быть, он, Хармли, как-то повлиял на наши отношения с Уолтером. Ну, скажем… От него дядя мог узнать о притязаниях Уолтера и потом вмешаться…
— Вы опасаетесь судебного процесса, который решил бы теперь судьбу дочери?
Надин нахмурилась, отвела взгляд в сторону.
— Селма — неглупая девочка, она кое-что понимает.
Но заставить ее давать свидетельские показания — жестокое испытание для ребенка. Тем более нельзя допускать, чтобы Уолтер выиграл процесс и добился частичной опеки над дочерью.
— Что ж, — заключил я, — надо встретиться с Тимканом.
— Пожалуйста, не заботьтесь о расходах, — сказала Надин. — Тратьте столько, сколько вам потребуется. Все это очень важно для меня. С деньгами, конечно, надо уметь обращаться аккуратно, но…
— Я понял.
— Не хотите ли сейчас познакомиться с мистером Хармли?
— Никаких возражений.
Надин поднялась со стула. Хармли внимательно смотрел на нас, когда мы пересекали дворик. Я отметил про себя оригинальную внешность этого человека. Мужчина лет тридцати пяти. Обилие темных волос, высокий лоб, горделивая посадка головы, проницательные глаза в глубоких глазницах, ироничность во взгляде.
— Я представлю вас как друга семьи, — сказала миссис Крой, понизив голос. — Будем называть друг друга по имени, так удобней… Тетя Колетта тоже так считает.
— Пусть будет так, — одобрил я.
Надин представила нас друг другу. Я ощутил теплое, дружеское пожатие Хармли. — У него был сильный, красивый голос.
— Если вы были близко знакомы с доктором Деварестом, то не могли не заметить, какой это замечательный человек! — заявил Хармли.
— Да, конечно, — вежливо согласился я.
— Он перевернул мою жизнь! — Мой собеседник собрался было продолжать свою речь, но вовремя остановился, почувствовав, что дальнейшие выражения признательности можно счесть и неуместными, поскольку они связаны с упоминанием собственной персоны.
— Пойду посмотрю, что делает моя дочь, — сказала миссис Крой. — Дональд, так я рассчитываю, что вы поговорите с тем, о ком я упоминала?
— Обязательно.
Надин улыбнулась нам обоим и ушла.
Хармли проследил за ней взглядом.
— Знаете, Лэм, у меня странное чувство, будто я где-то видел эту женщину, но не могу вспомнить — где. — В голосе, которым он владел превосходно, прозвучала досада. — Черт возьми! Я убежден, что мы уже встречались!
— Это часто бывает. Иногда я тоже испытываю подобные ощущения…
— Неужели?
— В этом нет ничего удивительного, — сказал я. — Может быть, вы случайно встретились с ней в трамвае, обратили внимание на ее внешность. Или выходили из ресторана вместе с доктором Деварестом, а Надин ждала его в машине…
— Возможно, возможно.
— У нее чудесная малышка…
— Разве? Она, кажется, не живет с мужем.
— Разведена.
— Скверно, скверно. — Голос звучал теперь сочувственно-тихо.
— Вы, по-видимому, часто встречались с доктором Деварестом?
— Иногда чуть ли не каждый день, а потом не виделись месяцами.
— У вас общие друзья, интересы?
— Да, конечно. Мы были членами одного и того же клуба. Потом я вышел из этого клуба, но, когда бывал в городе, приходил туда в качестве гостя. Гостя доктора Девареста… Последний раз я был там шесть или восемь месяцев назад.
— Любопытное совпадение, — сказал я. — Как раз тогда кто-то рассказал доктору Деваресту о поступках одного его родственника, да таких, что доктор был потрясен.
Хармли усмехнулся:
— Вы говорите загадками, Лэм.
— Это не для вас загадки, Хармли.
Он рассмеялся:
— Я далек от критики, но, согласитесь, с первого нашего разговора…
— Жена этого «одного родственника» хочет знать, кто мог информировать доктора Девареста?
— А вы сами не догадываетесь?
— Нет.
— Вы не знаете, кто этот парень, которого мы здесь обсуждаем?
— Нет. Я расспрашиваю знакомых доктора. Потому спрашиваю и у вас… Вы ведь встречались с доктором — шесть или восемь месяцев тому назад?
— Точней — около семи месяцев, — поправил меня Хармли.
— И это, кажется, был период ваших частых встреч?
— Да как сказать? Скорее нет, — возразил Хармли. — Два дня подряд мы завтракали вместе, а в другой раз встретились после обеда у него в клинике. Доктор рассказал мне, чем он бывает занят в своем домашнем кабинете. — Хармли с усмешкой взглянул на меня. — А вас он посвятил в свои тайны?
— Устаревшая аппаратура, — засмеялся я.
— Вместилище для спиртного и детективов, — подхватил Хармли, тоже смеясь.
— О, Хилтон умел хранить свои тайны. Но, думаю, немногим, самым близким друзьям он доверял.
— Разговаривая с вами, он упоминал о сейфе?
Хармли молчал в течение нескольких секунд. Глядел на фонтан, потом спокойно ответил: