Book.

Павел смотрел на перстень. Ему казалось, что если разрезать еще какую-нибудь стену и скомандовать «Домой!», перстень откроет дорогу прямо в однокомнатную квартиру на втором этаже, к Галке. Но разве это будут настоящая квартира и Галка? Они все еще в игре, а сам Павел лежит в саркофаге, ожидает Манану. Может, и прошло-то всего минут десять, время в игре может течь совершенно иначе.

– Все-таки не пойму я, Гришка, настоящий ты, или нет…

– То есть как? – обиделся путешественник в иные миры. – Тогда я тоже могу начать сомневаться в тебе! Какой, Ийермуск, ты говорил, был шанс попасть на Землю?

– Маленький, и тот не сработал, – захихикал Ийермуск.

– Видишь! Может, ты – иллюзия!

– Может быть, – согласился Павел. – Даже скорее всего так, только я своей иллюзией управляю. То есть твоей иллюзией меня.

Монро, бродивший вокруг с довольно-таки безумным видом, вдруг склонился к Паше и ткнул пальцем в перстень.

– Попробуй.

Павел и сам хотел попробовать, но боялся. Чего – не знал. В голове не укладывалось слишком много, начиная с явления в виртуальность Белки Чуя. Или бродник тоже был лишь иллюзией? Мало ли какие игры могли быть придуманы на седьмом плане. Может быть, они черпают сюжет прямо из воспоминаний игрока? Паша всмотрелся в худое лицо Джека Монро. Нет, этого человека он не помнил.

«Если игра залезает в память, то Манана очень быстро узнала, где находится убежище Белки и Максимовича на первом плане… – сообразил он и тут же усомнился: – А может быть, игра тянет из меня информацию понемногу? Может быть, чтобы привести туда хозов, я должен туда пойти, вот в этой виртуальности?»

– Попробуй же! – повторил Монро.

– А куда ты хотел бы попасть? Домой? Откуда ты, кстати?

– Из Люберец. Да, домой… То есть нет! Чего там делать? Давай сразу в Америку.

– Не понимаю…

Павел впервые сообразил, что ни разу не заинтересовался национальностью собеседника. Имя нерусское… При чем тут Люберцы?

– Имя у меня обычное, это Павел в наше время – редкость, – немного обиделся Джек. – Так, про Америку – это я на нервной почве дурака свалял. Вот что: попроси перстень отправить нас в 403-й кабинет, к рабочему саркофагу Джека Монро и Густава Раульбаха. Получится?

Почему бы и не попробовать на чужом опыте? Павел поманил Гришу за собой, который в свою очередь подтолкнул Ийермуска, и остановился перед опорой моста. Перстень не задумался ни на миг: в открывшемся проходе появилась крохотная каморка с креслом, чайным столиком и знакомым Паше саркофагом. Последний мягко светился зеленым светом.

– Попали?

– Вроде, да… – Монро трясло мелкой дрожью. – Тише. В туалете кто-то есть.

Воровато оглянувшись на дверь, за которой кто-то и вправду напевал, Джек подбежал к столику и схватил заляпанную кофейными пятнами тетрадь. «Журнал дежурств», успел прочесть Павел. Быстро перелистав страницы, Монро расширившимися от ужаса глазами уставился на одну из последних записей.

– Что там? – шепотом спросил Паша и подошел.

Джек ткнул пальцем в поразившие его строки. Разборчивым почерком было выведено следующее: «Во время короткого отсутствия сменщика самовольно покинул саркофаг и скрылся. О происшествии доложено. При появлении в отделе направить Монро Д. И. в отдел кадров».

– Как раз мое последнее дежурство!.. – пожаловался Джек. – В отдел кадров – это для увольнения, конечно. А за что?!

В туалете перестали петь и зашуршали бумагой.

– Сейчас дежурит Густав, а там, – Монро кивнул на дверь, – новый сотрудник. Все верно, Густава я видел. Бред же?

– Бред, – согласился Павел и погладил его по плечу. – Пошли отсюда.

Понурив голову, Джек вышел к мосту, где их ожидали Гриша и Ийермуск. Проход позади них закрылся в тот самый миг, когда из туалета осторожно выглянул изумленный мужчина.

– Я думал: подойду к саркофагу, и сам себя отключу… – пожаловался Джек. – И как же теперь? Куда же я делся?

– Не дури, это просто еще одна виртуальность.

Гриша, придерживавший бывшего хозяина за пояс, легонько пнул его коленом.

– Ийермуск, ты же сверхсущество?

– Допустим… – задумчиво склонил голову сириусянин.

– Объясни нам, где мы и кто мы.

– Гриша, ты же тупой позвоночный живородящий?

– Допустим, – криво улыбнулся землянин.

– Ну так ты же все равно ничего не поймешь! – Ийермуск расхохотался, несмотря на еще один пинок. – Я тебе говорил, что мы влетаем в расширяющуюся виртуальность? Говорил. Но ты почему-то не понял. А ведь видел копию Реальности. Я думаю, вы все трое слишком ничтожны, чтобы разобраться в Великом. Или хотя бы поверить Императору, как я.

Павел стоял перед опорой и все не мог решиться. Хотелось проверить и свой саркофаг, но как отличить реальность от виртуальности?

– Как отличить реальность от виртуальности, сириусянин?

– Это дано только Императору, – отрезал Ийермуск. Но, подумав немного, смягчился: – Один раз говорю, слушайте! Реальность – глупа.

Земляне продолжали смотреть на семипалечника, ожидая продолжения или пояснений.

– Не поняли… – пробормотал Ийермуск. – Хорошо, попробуем по-вашему: Реальность умна. Нет? Опять не поняли? И не поймете, червяки. Сириус навсегда! А вы все… – Он расстроенно махнул рукой и в задумчивости пошел к тарелке.

– Стоять! – тут же погрозил ему кортиком Гриша. – Ты же знаешь, что не сбежишь!

– Да, с Истинной Руной вам просто повезло, – согласился сириусянин. – Микроскоп в лапах мартышек. Кстати, откуда она у тебя?

Теперь все уставились на Пашу.

Москва-03 октября, ночь

Квартира, в которой прежде располагался «Гадальный салон госпожи Мананы», оказалась совершенно пуста. Исцарапанный паркет, старые обои, покрытые выцветшими силуэтами, оставшимися от громоздкой мебели, – вот и все. Ни пылинки. Это было жутко.

– А с кем я буду говорить? – Галя старалась, чтобы ее голос не дрожал. – С вами?

– Можешь быть со мной на ты.

Улыбка Аллы не предвещала ничего хорошего.

– Жди.

На первом плане они бежали через лес. Впереди тяжело пыхтел, переваливаясь, Максимович, спотыкался о поваленные стволы. За ним, уворачиваясь от веток, спешила Галя, на ходу еще успевая плакать. Белка был сразу везде – метался вокруг спутников, то подбадривая, то издеваясь над тихоходами.

– Войцеховский спрашивает: что тебе известно о броднике по имени Белка Чуй.

Алла была на полголовы ниже Гали, лицо простецкое, да и голос как у сердитой старшеклассницы. Чего такой бояться? Галя постаралась расслабиться, сложила руки на груди.