— Двенадцать вызовов, — хмыкнул Живец. — Беспокоятся о тебе подружки, Данилова. И я их всех знаю и даже могу каждой дуре ответить от тебя... Но не стану.
Он открыл ещё одно окошко, нырнул в Сети. Для современного человека Живец удивительно мало пользовался ими, но у Даниловой имелся богатый опыт. Правда, даже она не знала, может ли быть зарегистрирована активность из её квартиры... Но чутьё промолчало.
Сначала Живец поинтересовался официальными новостями и, конечно же, ничего интересного не нашел. Тогда, удивляясь ловкости своих пальцев, он вошёл в пиратские Сети. Доступны оказались три, ни об одной Живец прежде не слышал. Ничего удивительного — их закрывают каждый месяц.
О себе, о Даниловой, мутантах в подземелье, гибели Седьмого Особого отдела и мэре Милоше он опять ничего не нашёл. Почти вся информация, которой потчевали тентов электронные пираты, была посвящена клонам.
Живец искренне недоумевал — он и не знал, что тема пользуется таким спросом!
В основном полная чушь: секретная фабрика клонов в предместьях Большого Парижа, неумело сфальсифицированные фотографии каких-то уродов с кричащими подписями, воззвания... Несколько статей о мировой и отечественной демографии, все авторы пользовались одинаковыми источниками, но то ли перепутали, то ли переврали многие цифры, каждый в свою сторону. Так или иначе, но популяция сокращается. Правительство, злобное, ужасное, озабочено исключительно поддержанием на должном уровне числа подданных, поэтому вовсю клонирует мутантов, ненавидящих «рождённых»...
Дмитрий только головой покачал:
— Не видели вы, господа, настоящих мутантов... А вот один мужик вчера обчитался ваших статей и съел килограмм таблеток.
Клоны... А что, если тильзиты — тоже клоны? Живец усмехнулся своей глупости и отключился от бесполезных Сетей. Да, возможно, правительство втихую клонирует людей. А что же делать, если парламенты запретили клонировать открыто? Правда, зачем это нужно, Живец не понимал. Пищи много, места становится всё больше. А если людей однажды действительно станет меньше миллиарда, то всем от этого будет только лучше.
Впрочем, его не очень интересовали проблемы человечества в целом. Допив сок, Дмитрий собрался опять закурить, как вдруг вспыхнуло новое окошко. Он не трогал компьютер, но оно появилось... Появилось лицо Шацкого. Энбэшник выглядел помятым, невыспавшимся, да и объёмистая повязка на голове его не красила.
— Привет, Дима, — сказал Шацкий, глядя исподлобья.
— Привет, Аркаша, — улыбнулся Живец — а что ещё оставалось делать? — Очень рад, что у тебя крепкая голова.
— В твою радость верится с трудом... Вот что, я знаю, где ты. Я могу перекрыть десяток кварталов в течение пары минут, я могу двинуть к тебе спецкоманды, сразу несколько. Я могу...
— Верится с трудом, — вставил Живец, прикуривая и пуская дым в экран. — Ты вообще кто, Аркаша? Генерал? Маршал?
— А ещё я могу навести на тебя людей Милоша. Они не успокоились.
— Как видишь, мне это не повредило. Так же, как и твои уколы, и даже... Как ты сказал тогда? Кататония? Не пугай меня, Аркадий.
— Я не пугаю, — вздохнул Шацкий. — Я предупреждаю. Сиди тихо, не высовывайся, это в твоих интересах. Я скоро приеду, и мы поговорим — это тоже в твоих интересах. Согласен?
— Почти со всём, — буркнул Дмитрий и почесал затылок. — Вот только я ещё не выспался... Приезжай-ка ты к вечеру. Прихвати что-нибудь перекусить повкуснее, я, когда сытый, разговорчивее. И вот ещё что... Ты просто поверь, что взять меня, орден получить у тебя не выйдет. Не пробуй обмануть меня.
— Гонору-то, — поднял брови Шацкий, но Живец заметил в его глазах озадаченность. — Ничего больше спросить не хочешь?
— Нет, вечером поговорим, — беспечно отмахнулся Живец. — Ты не бойся, я не убегу. Я бы и из твоей конторы не ушёл, да уж очень спать хотелось, а ты не давал. Понятно?
Энбэшник молчал, поигрывая желваками. Дмитрий почти видел в его глазах отражение желанного для Шацкого будущего. Вот он резко бьёт Живца в печень, и тут же добавляет в ухо, припухшее после вчерашних приключений. А потом топчет, долго, старательно, не забывая прерваться, чтобы рассказать анекдот, помочиться, перекурить. Славное будущее, вот только оно никогда не наступит.
— Ты чего ждёшь, Аркаша? Сам включился, сам и отключись. Зря, что ли, у вас такие неконституционные права в Нацбезе? Трудись.
Шацкий осклабился и исчез. Живец ещё с минуту пускал дым, потом затушил окурок о столешницу. Данилова человек обеспеченный, новую мебель купит, если, конечно, жива. А нет — тем более обойдётся...
Чутьё вело себя странно. Оно не предупредило о появлении Шацкого, промолчало, когда Живец пригласил его в гости. И теперь не требовало бежать, прорываться... Нет, чутьё считало, что разговор с энбэшннком ничем не грозит.
— Что-то часто ты меня стало подводить, уважаемое чутьё, — пожаловался Дмитрий, возвращаясь на диван. — Про Зелёного Человека не предупредило... И про Башенку, между прочим, тоже. А ведь гораздо легче беспокоиться обо мне, просто не пуская в опасные места, отгоняя от вредных людей. Вместо этого ты позволяешь мне залезть в задницу, а потом вытаскиваешь оттуда. Ну, хоть за это спасибо...
Рядом на полу валялся оброненный пульт. Живец поигрался с ним, освоил, отворил окно и подстроил кондиционер. Хорошо иметь свой дом, хорошо жить открыто, свободно. Правда, это ничуть не умнее любой другой линии поведения и имеет свои неудобства, но иногда — хорошо. Он знал, что у Наташи имеется и машина, почти новая — «вольво», хотя и с довольно скромным списком удобств. Ключи в сейфе, там же обычно лежал пистолет, код известен.
— Не спасли тебя ни «вольво», ни дом, ни сейф, ни даже «рокот»... — пробурчал Дмитрий, устраиваясь поудобнее. — А ты так ничего и не поняла. Даже этот Омар умнее, хоть и бомж вонючий...
Сон крутился рядом, но никак не хотел захватывать Живца. Тогда он занялся привычным отсчётом от тысячи к нулю. Сразу пришла дремота, но и в ней он ещё думал о Даниловой со стороны. В некоторой степени, они теперь как родные... Могли бы иметь хороший секс — Наташа никогда не сможет объяснить словами всё то, что Живец знал теперь о её теле. Он сбился со счёта.
— Да ёптель! — мысленно Дмитрий приказал себе сосредоточиться. — Только вот она меня так хорошо не знает, а значит, ничего хорошего не получится с этим беззубым капитаном!
Он перевернулся и снова начал считать. Со второй попытки это сработало, жаркий день уступил место прохладной ночи, вечной ночи подземелий. Духота, навязчивый, едкий дым, к которому невозможно привыкнуть...
— Взрывчатка дело тонкое, я же говорю, — дребезжал старческий голос. — Поэтому давайте-ка жребий бросать, братья бомжи. Ни к чему всем троим у костра сидеть, у меня и так пальцев не хватает.
Запах дыма, запах крови, запах пота, тухлая вонь и аромат жареного мяса... У Наташи совершенно пустой желудок, она очень хочет есть. И пить, пить тоже. Кроме старческих голосов бомжей слышно ещё какое-то бесконечное шуршание. Или шлёпанье... Похоже, будто вокруг ползают миллионы змей, а через них прыгают миллионы жаб.