— Я видел много снов! И всё оттого, что сделал затяжку из его трубки!
— У тебя нет другого выхода, — сухо произнёс Крысолов и опять протянул Дмитрию договор и фломастер. — Стань моим свидетелем: ты видел, работа выполнена. Мне это очень нужно. За это я дам тебе другой мир и другую жизнь. Или ты скоро умрёшь здесь.
— Я должен хотя бы посмотреть... — Живец терял силы к сопротивлению. Он выпрямился, закрыв лицо руками. — Хотя бы понять...
— Не всё можно понять. Пройти можно один раз, и время кончается. Подпиши и уходи.
— Да зачем, зачем тебе моя подпись?! — застонал Живец, покорно принимая бумагу. — Вот, получи!
— Так нужно, — удовлетворённо буркнул Крысолов и спрятал бумагу. — Хорошее перо, я возьму его с собой. Мне сказали, что будет лучше, если засвидетельствуют двое. Я сделал. Нам не нужна дурная слава. Теперь вам пора.
Наташа протянула к Живцу руку, он поймал её, помог женщине подняться. Крысолов учтиво взялся за истерзанную тысячами тильзитов скамью, другую руку предложил Даниловой.
— Что нас там ждёт? — устало спросил Дмитрий.
— Там хорошо! — весело отозвался пришелец. — Там хороший воздух и чистая вода! Однажды я ещё приду туда.
— Надо, наверное, попрощаться с городом... — Наташа замерла, распластавшись на «мостике» между мирами. — Да?
— Пока! — Живец безразлично вскинул руку, пошевелил пальцами. — Ты переиграл нас, Крысолов, у нас просто не было шансов... А проигрыш хуже смерти.
— Там всё изменится, — пообещал Зелёный Человек. — Ты увидишь. Ты почувствуешь. Там довольно дичи для всех.
Наташа уже была наверху. Она последний раз оглянулась на оказавшуюся у неё за спиной тёмную реку, на мерцающие огни за ней и вдруг заметила, как на луну наползает маленькое тёмное облачко.
— Быстрее! — Наташа поняла, что время кончается. Она вытянула руку, и рука скрылась в «Чёрном квадрате». — Быстрее, Живец, мне страшно одной!
— Можешь остаться. — Он пожал плечами и забрался к ней.
Лавочка скрипнула, вдруг осела на несколько сантиметров. Крысолов подхватил её, уперся плечом. Он поднял голову, из-под полей блеснули глаза.
— Идите же! Или будет поздно!
Дмитрий подтолкнул Наташу, и она с гортанным звуком исчезла в стене, вся, кроме вцепившейся ему в куртку руки.
— Крысолов! — вдруг вспомнил Живец. — А какую компенсацию ты собираешься взять с города?! Неужели действительно уведёшь за дудочкой детей?
— Нет. Я просто забираю будущее, как договаривались.
Наташа с той стороны сильно потянула, и Живец больше ничего не успел спросить. Он исчез из города, в очередной раз не получив объяснения, и в то же мгновение луну полностью заслонили облака. Крысолов отнёс лавочку на место и несколько минут пытался укрепить её в прежнем положении, но согнутый пластик не желал держаться в креплениях.
— Ничего не понимаю, — сдался наконец пришелец и выпрямился.
— Хорошая работа, — услышал он. — Я рад.
— Хорошая работа, как всегда. Дети ушли, урожай собран.
— Всего два ребёнка на целый город! Неужели они смогут возделать новое поле... И такие разные! Я здорово устал от них. — Крысолов снял шляпу и утёр воображаемый пот. — Всё получилось как надо?
— Хорошая работа. А теперь пора посмотреть на новое место.
— Я готов! — Крысолов с явным воодушевлением поправил на плече мешок, потопал на месте ногами. — Там не найдётся немного соли? Я был очень занят здесь.
— Ты найдёшь соль.
Продолжая разговор, Крысолов зашагал по набережной, повинуясь чьим-то указаниям.
— Я ещё увижу этих двух?
— Нет, тебе не скоро придётся посетить тот мир. Урожай созреет ещё очень не скоро.
— Это хорошо. Мне трудно объяснять. А сюда нужно будет вернуться?
— Возможно, Крысолов. Но скорее всего нет. Почва истощена. Ничего уже не вырастет. Мы не уверены до конца. Не думай об этом. Ты должен хорошо выполнять работу.
— Я буду стараться! — пообещал Крысолов, и разговор с невидимым собеседником окончился.
Он дошёл до пустынной дороги, немного покрутился на месте, а потом уверенно направился к ближайшему столбу. Обхватив его рукой, Крысолов двинулся по часовой стрелке, и почти сразу под его ногами заскрипел песок. Сделав полный оборот, он оказался в совершенно тёмном месте, услышал рядом журчание ручья. Под рукой вместо гладкого бетона теперь был грубо обтесанный камень.
— Пещера, — тихо сказал Крысолов и почувствовал щекой прохладный ветерок. — Выход слева. Не забыть бы про соль.
Они вышли из леса, взявшись за руки. Перед ними оказался большой луг, траву на котором кто-то подъел почти под корень, наискосок пересекал широкий ручей. Солнце, точно такое же, как и в покинутом мире, висело почти посредине неба. Оно ослепило людей, заставило зажмуриться, прижаться друг к другу, будто слепым.
— А здесь жарко, — сказала Наташа. — И воздух такой... Даже голова кружится.
— К этому привыкнем... — Дмитрий из-под руки огляделся. — Вроде никого... А где же наши друзья?
— Они везде, — вспомнила Данилова. — Будь осторожен, старайся не проявлять к ним вражды. Крысолов сказал, что дичи здесь достаточно, и я думаю, что...
— Он много чего сказал, — оборвал её Дмитрий. — У меня осталась почти полная обойма и несколько сигарет. Не считая одежды, это всё, что мы имеем. Ах да, зажигалка... Надо найти убежище.
— Что? Зачем?
— Убежище, какое-нибудь место с одним входом. Пещера или хоть нора... Это чужой мир, Наташа.
— Нет, мы не должны пытаться выжить здесь одни, — не согласилась Данилова. — Всё равно тильзиты нас отыщут. Кроме того, я уверена, что мы сможем найти с ними общий язык. Дичи достаточно, а ты всё-таки очень многому сможешь их научить. Ты же видел, Кривонос не проявил никакой агрессивности, он просто...
— Ты просто в него влюбилась, — вздохнул Живец. — Извини, Наташа, но с тобой что-то происходит. Мне бы не хотелось остаться здесь единственным понимающим человеческую речь. Боюсь, именно к тому дело и идёт.
Наташа смутилась, вырвала у него руку. Мужчина, не выпуская из рук оружия, прошёлся по кромке леса, потом позвал её:
— Смотри! Это след.
Большой муравейник был разрушен почти полностью, на его руинах остался отпечаток огромной трёхпалой лапы. Наташа вспомнила сон, утыканного шипами зверя. Что-то зашуршало наверху, оба отпрянули в стороны и увидели крупную толстую обезьяну. Ничуть не стесняясь людей, она тянулась к ярко-красному плоду.
— Совсем как у нас, — обрадовалась Данилова.
— Я не разбираюсь в обезьянах, — признался Живец. — Но драться бы с ними не хотел, у неё лапы — как мои ноги. Может быть, это действительно обычная обезьяна, орангутанг какой-нибудь. Но про трёхпалых тварей такого размера я ничего не слышал, и ещё: у этих муравьев по восемь лап.