– Господин Тихонравов? – обратился Николай Михайлович к проигравшему.

Тот спокойно взглянул на подошедшего:

– Чем могу служить?

– Прошу вас проследовать в полицейское управление для дачи показаний.

– Ну вот, господа! Беда не приходит одна. Теперь еще и на допрос требуют, – почти весело воскликнул Тихонравов. – Неужели невозможно до утра отложить?

– Никак невозможно.

– Ну, раз так, придется оказать содействие полиции, – сказал Тихонравов, поднимаясь из-за стола. – Э-э-э… А нам с вами встречаться не приходилось? – обратился он к представителю полиции.

– Доводилось, господин Тихонравов. Жандармского корпуса поручик Благов, к вашим услугам.

Его визави [48] вздрогнул, сильно побледнел и ухватился рукой за стул. Но все же нашел силы взять себя в руки и проследовал к выходу.

– Сдается мне, Дмитрий Петрович, что вы более нас осведомлены о случившемся, – обратился к дедушке Иван Оскарович. При происшествии он ничем не выказал своего изумления, но едва оно завершилось, оказалось, что не столь уж он и бесстрастен.

– Не буду лукавить, господа, осведомлен, – усмехнулся дедушка в ответ. – Но не вправе о том распространяться. К тому же у нас с вами есть одно дельце, потому как за мной должок образовался.

– Дмитрий Петрович, что ж вы вместо ответов новые загадки загадываете! – воскликнул Иван Оскарович.

– Да нет никаких новых загадок. Все дело в том, что игра у нас с вами шла нечестная. Притом с двух сторон. Господин Тихонравов шельмовал беспардонно. Обратили внимание на ту ужасно одетую даму с красными волосами?

– Ту, что все время свои пуговицы теребила?

– Ту самую. Только она не пуговицы теребила, а знаками показывала Тихонравову наши карты.

– То-то он так расчетливо делал ставки! Знал, когда бросить карты, а когда нужно поднимать до последнего. Но мы-то играли честно!

– Вы – несомненно. А вот я…

Иван Оскарович внимательно всмотрелся в его лицо и сказал:

– Ну, так мы полагаем, что у вас имелись на то причины.

– Спасибо, что так восприняли. Имелись у нас причины. И наказать наглеца хотелось. Но главное – нужно было заставить его совершить опрометчивый поступок и тем помочь полиции. Очень вероятно, что он замешан в самых серьезных преступлениях. Ну а что касается карточной игры и ваших проигрышей, то вот и наш банкомет подошел. У него все ставки записаны, и все ваши потери мы сейчас возместим.

– Стойте! Я же его видел! – воскликнул Александр Федорович. – Иван Оскарович, мы же с вами по приезде в цирк ходили. Там этот господин такие виртуозные штуки с картами выделывал, что вы в полнейший восторг пришли.

– Благодарю вас за комплимент, – легким наклоном головы выразил свою благодарность фокусник. – Артистам похвалы публики всегда приятны. Но извольте получить неправедно выигранные у вас деньги.

– А также примите наши извинения и этот скромный ужин в качестве некоторой компенсации, – добавил дедушка.

– Какие могут быть извинения! Вы нас чудно развлекли. И за картами, и уж тем более сейчас. Прямо свербит что-нибудь выведать, но коли вы сами не говорите… Опять же в скором времени из газет все узнаем, вон знакомый журналист недаром здесь весь вечер крутится…

37

Михаил заехал за мной в театр сразу после репетиции.

– Не желаете проехаться до места преступления, сударыня? – спросил он.

– А Петю можно взять с собой? – Тот объявился в театре двумя минутами ранее.

– Можно, если пообещаете рассказать мне, что за аферу вы вчера провернули и как господина Тихонравова выследили. Кстати, он и не Тихонравов вовсе. Но это как раз маловажно.

Ехать было совсем недалеко, но мы с Петей успели кратко рассказать о своей затее и ее результатах.

– Вам настолько хотелось найти этот камень, что вы затеяли такое масштабное действо, людей привлекли, потратились, в конце концов? – спросил Михаил.

– По правде сказать, изумруд тоже найти хочется, – согласилась я. – Стоит он немалых денег, а монастырь много хорошего и полезного делает. Школа для сельских ребятишек, приют, больница. Им эти деньги не лишними будут. Но мы с Петей больше рассчитывали на то, что сможем подтолкнуть господина Тихонравова к свершению опрометчивого поступка и он себя чем-нибудь да выдаст.

– Вот-вот, – поддержал меня гимназист. – Вы ведь и сами были не до конца уверены в его непричастности к убийству монахини. А найди мы изумруд, и разговор с ним был бы другим.

– Уверенности у нас не было, – согласился помощник судебного следователя. – Но и ни одной зацепки тоже. Да и вообще поводов для серьезных подозрений не имелось. Так что изложите, отчего вы его подозревали.

– Самое первое: были у нас крупные сомнения по поводу того, что его маленький подельник вообще умеет читать, не говоря уже о том, чтобы читать по-русски.

– У нас также возникли сомнения в грамотности месье Гнома, – сказал Михаил, – особенно в его знании русского языка, но подтвердить эти сомнения уже невозможно.

Я согласно кивнула и продолжила:

– Значит, он узнал о камне, не прочитав письмо без разрешения, а от самого Тихонравова. Или как его там?

– Белоногова. Да неважно это.

– Хорошо. При встрече послушница проговорилась ему, а он уж передал все Гному. Так что скорее всего этот господин и послал его проследить за выходящими из ворот монастыря. Может, и не приказывал убить монашку, но послать послал. А это уже соучастие.

– А вот то, что своих сообщников убил как раз Тихонравов-Белоголовов…

– Белоногов, – поправил Михаил.

– Не важно, – отмахнулся Петя и продолжил свою мысль: – В том, что их убил этот господин, сомнений никаких быть не может!

– Да уж, – вынужден был согласиться Михаил. – Нам сильно мешало то, что никак не могли найти пулю, убившую Гнома. Куда могла деться, казалось бы? Тут Генриху Эрастовичу надо должное отдать. Раз пять обыски проводили. Так та пуля мало того что попала аккурат в щель между досками, еще и провалилась в дырку между бревнами и обшивкой! Просто невероятно! Кстати, она вовсе не из того пистолета выпущена, что держал в руках Васька Прощай. Хотя и из него недавно стреляли. Видимо, из того пистолета выстрел был сделан специально, дабы показать, что этим оружием пользовались. Так что если во всем этом виновен господин Белоногов, то надо отдать ему должное, продумал он все тщательно. Но…

– …Но тот револьвер, который у него изъяли… – встрял Петя.

– Совершенно верно. Именно этот револьвер и оказался орудием убийства. Так что имеется у нас сейчас прямая и очень веская улика. Полагаю, что вскоре этот господин нам все выложит. Мы уж подъезжаем, так что ответьте мне кратко на пару вопросов. Перво-наперво скажите, на чем вы свое мнение основывали, что господин Тихонра… то есть Белоруков… тьфу, сам уже запутался… как его?.. не важно… может совершить опрометчивый поступок и чем-то себя выдать?