Миссис Джентри, пряча глаза, едва сдерживала рыдания.
– Он не мог… совершить ничего дурного, – настаивала она еле слышно.
– Дело совсем не в этом, – повысил голос Трэгг. – Если он не скажет всей правды, нам придется принять меры, чтобы он признался во всем. Мне казалось, что к вам необходимо зайти и откровенно поговорить, поскольку вы так озабочены сложившейся ситуацией и так любите его.
– Вот видишь, Флоренс, – упрекнула Ребекка. – Ты не слушала меня. Может быть, теперь ты послушаешь лейтенанта. Когда мальчик что-то скрывает от собственной матери…
– Да что же Артурчик скрывает? – яростно воскликнула миссис Джентри.
– Да многое, – презрительно фыркнула Ребекка. – Они с этой девицей устраивали всякие тайные свидания, о которых он никогда не говорил. Я пыталась тебя предостеречь…
– Мне кажется, – миссис Джентри поджала губы, – лучше, если бы ты немного подождала с этими высказываниями, пока мы не останемся одни, Ребекка. Ты всегда подслушивала, когда дети по телефону назначают свидания, а потом расспрашивала их. Артурчик в том возрасте, когда это неприятно. Он уже не мальчик и становится достаточно зрелым.
– Так ведь эта тварь вовлекла его в дело, – уверенная в своей правоте, настаивала Ребекка. – Я же стараюсь помочь лейтенанту Трэггу, вот и все. Мне это все тоже не очень-то приятно. Артурчик будто мой собственный сын. Но, в конце концов, когда молодой человек начинает ухаживать за женщинами… И эти отпечатки пальцев проясняют многое. Он ошивался у нее по ночам…
– Да перестань ты, наконец! – негодующе воскликнула миссис Джентри. – Ты же не знаешь, что он там без конца ошивался. А что касается… этого… так ведь Опал Санли не оставалась там ночевать.
– Откуда ты знаешь? – не унималась золовка.
– Так она же приходит и работает днем.
– Но ведь довольно часто она бывала у Хоксли и ночами.
– Только когда этого требовала работа.
Ребекка фыркнула.
Лейтенант Трэгг, с живым интересом следивший за ходом дискуссии и выражением лица обеих женщин, примиряюще промолвил:
– Прошу меня извинить, миссис Джентри, за то, что я, может быть, сгустил краски, изложив что-то не так. Меня интересует только одно: каким образом отпечатки пальцев вашего сына появились на телефонном аппарате.
– А вы абсолютно уверены, что они принадлежат именно моему сыну?
– Абсолютно.
– А может, он пользовался краской… Ну, скажем, позже?
– Вы имеете в виду, миссис, – поднял брови Трэгг, – после того, как уже был произведен выстрел?
– Ну нет. Я имею в виду еще раньше… до того, как его отец начал красить.
– По-моему, его отец смешивал краски, которые он принес из хозяйственного магазина.
– Наверное, – согласилась миссис Джентри.
Из кухни пришла Хестер и молча остановилась в дверном проеме.
– Что такое, Хестер? – бросила на нее взгляд миссис Джентри.
– Да я пришла спросить, надо ли еще принести консервов из погреба.
– Да, надо. – Миссис Джентри взглянула на лейтенанта Трэгга. – Простите, я вас оставлю на одну минутку, лейтенант. Кажется, я не успела еще кое-что закончить из того, что наметила сделать сегодня…
– Конечно, – согласился Трэгг. – Я понимаю, ваши хлопоты по дому… Пожалуйста…
Миссис Джентри обернулась к служанке:
– Освободи в погребе полку слева от запасов тридцать девятого и сорокового годов, Хестер, и перенеси банки наверх да сложи в кладовой. Мы будем открывать их в первую очередь, пока они не кончатся.
– Если вы идете вниз, в погреб, – остановил собравшуюся уходить служанку Трэгг, – я осмотрю помещение после того, как вы вернетесь.
– Конечно, – согласилась миссис Джентри.
Слышно было, как Хестер открыла дверь в погреб. Послышались ее тяжелые, громыхающие шаги по ступенькам, ведущим вниз.
– Хотите знать мое мнение? – спросила Ребекка лейтенанта. – По-моему, та пустая консервная банка имеет прямое отношение к тому, что произошло в доме через улицу. Вам не кажется, что сообщение предназначалось кому-то, кто…
– Вот что, Ребекка, – жестко обрезала ее миссис Джентри, – лейтенанту Трэггу, как я тебе уже говорила, малоинтересны твои версии, а я, вполне естественно, не желаю в который раз выслушивать твои бредни о том, что это якобы была закодированная переписка между Опал Санли и Артурчиком. У тебя, кажется, сегодня собрание в кроссворд-клубе?
Ребекка надменно фыркнула:
– Я вполне способна вести свои дела сама, Флоренс. У меня еще час времени. А твои попытки отделаться от меня вызывают у лейтенанта Трэгга все большие подозрения относительно Артурчика. Ты знаешь не хуже меня, что это сообщение на крышке консервной банки с равным успехом может и вовсе не относиться к их тайной переписке. Звонить они друг другу не осмеливались. Боже праведный, да уже даже по тому, как ведет себя с нею Артурчик, можно определить, что она – замужняя женщина. У нее кто-то есть…
Из погреба донесся отдаленный голос Хестер, звавшей хозяйку, – голос, ровным счетом, как видно, не выражающий никаких эмоций:
– Миссис Джентри, здесь еще одна.
Хозяйка подошла к двери погреба, опасливо обернувшись через плечо и беспокоясь, что оставляет один на один Ребекку и полицейского, но интуитивно сознавая, что это, может быть, именно то, чего так хочется лейтенанту Трэггу. И уж конечно, Ребекке.
– Что там, Хестер? – окликнула она служанку.
– Еще одна, мисс…
– Что… еще одна?
– Еще одна пустая консервная банка на полке, – донеслось снизу.
Миссис Джентри обернулась и увидела, что лейтенант Трэгг пододвигал стул поближе к золовке, готовясь, видно, к задушевной беседе с нею.
Услышав голос служанки, но не разобрав, что она сказала, Трэгг отвлекся, поднял голову.
– Хестер говорит, – сообщила миссис Джентри, – что на полке в подвале появилась еще одна пустая жестяная банка.
Лейтенант поднялся со стула и быстрыми длинными шагами подошел к двери погреба. Оттеснив элегантным движением миссис Джентри, он, перепрыгивая через две ступеньки, быстро спустился в погреб.
– Где? – коротко бросил он.
– Вот. Я… – мямлила Хестер.
– Ради бога, не прикасайтесь! – закричал Трэгг, но его команда несколько запоздала. Послышался барабанный стук пустой жестяной банки, катившейся по цементному полу.