–Та-ак, – протянул Игорь, неприязненно рассматривая нового знакомого. – Значит, бродяжничаем?
Мальчишка смотрел зверем, сжимая губы почти до синевы, и молчал.
–Сам – ладно, черт с тобой, а малышку зачем с собой потащил?!
Наташа дернула его за футболку и воскликнула:
–Я сама… потащилась!
–Не мог дома оставить? – не обращая внимания на Наташу, рявкнул Игорь.
Он кипел от злости, понимая, что не сможет оставить ночевать на улице маленького ребенка, пусть сейчас и лето. Тем более, вторую ночь подряд. Еще неизвестно, как давно эта парочка сбежала из дому, видел-то он ту рыжую девчонку неделю назад, не меньше. И голодные наверняка оба, помнит он, как малютка бублик к щечке прижимала, как благоговейно откусывала…
Игорь грубо оттолкнул мальчишку в сторону и присел на корточки. Заглянул в испуганные темные глазенки и ободряюще подмигнул. Наташа робко улыбнулась.
–В гости я могу тебя пригласить, Ната-Наталья? К одинокому и печальному мне? Обещаю горячую ванну, мягкую постель и чай с малиновым вареньем. Ну как?
–Ты меня одну приглашаешь? – серьезно спросила девочка.
–Нет, вдвоем, – так же серьезно сказал Игорь. – Этого рыжего я тоже зову. Раз уж он с тобой. И тоже предлагаю ему ванну, постель и чай.
–С малиновым вареньем?
–Обязательно.
–А ты…
–Я ж сказал – один живу. Позабыт-позаброшен и никому не нужен, даже себе.
–Разве так бывает? – удивилась малышка.
–Именно так и бывает, – грустно усмехнулся Игорь. – Если не нужен никому, зачем ты себе, и вообще – зачем ты?
–Тогда… мы пойдем.
Мальчишка, стоявший до этого совершенно неподвижно, с серым усталым лицом, возмущенно воскликнул:
–Натка, что за глупости?! Никуда мы не пойдем! Тем более… к этому!
Малышка вздрогнула. Ее личико горестно скривилось, глаза заблестели от подступающих слез. Она опустила голову и покорно шагнула к брату.
–Ты, – гневно выдохнул Игорь, вставая и нависая над мальчишкой грозной башней, – идешь или в отделение милиции, рассказывать, как на тебе оказался мой спортивный костюм, или ко мне в гости, чтоб ребенок наконец оказался в постели, понял? И прекрати ее пугать!
Мальчишка сжался от страха. Игорь удовлетворенно хмыкнул: сопротивление подавлено на корню.
Только вот зачем? Куда проще, в самом деле, сдать эту сладкую парочку в милицию. Домой-то малышку точно доставят, да и пацана заодно, нечего ему болтаться ночами по улицам. Интересно, почему он сбежал, да еще с маленькой сестрой?
Игорь раздраженно фыркнул, понимая, что ни в какую милицию не пойдет – кишка тонка – и протянул малышке руку:
–Держи мои пять, Ната-Наталья, таможня дала добро!
–П-правда? – прошелестела девочка, поднимая на брата залитое слезами лицо. – Мы идем в гости?
–Да, – отвернувшись, с трудом выдавил мальчишка.
–Вот и ладненько, – пропел Игорь, подхватывая ребенка на руки и изумляясь его невесомости, – малиновое варенье ждет!
* * *
В холодильнике, к досаде Игоря, оказалось практически пусто. В дверце лежало пять штук яиц и две сосиски, Игорь им обрадовался как родным. Поставил на газ тяжелую чугунную сковородку – собственность хозяйки – и торжественно объявил:
–На ужин будет редчайший деликатес – глазунья с сосисками!
Рыжий, забившись в угол кухонного диванчика, промолчал. Он вообще не смотрел в сторону Игоря, будто ненавистный хозяин превратился в невидимку.
Зато Натка чувствовала себя превосходно. Залезла с ногами на табуретку и, вытянувшись стрункой, заглянула в сковородку.
Последний кусочек масла крутился по дну, разбрызгивая скворчащие капли. Сосиски на глазах подрумянивались. Игорь гонял их по сковородке и глотал слюни.
–Что это? – Натка ткнула пальцем в плиту.
–Ты газовую плиту не видела? – удивился Игорь. – У вас в Сосновке электрические?
Рыжий раздраженно фыркнул и отвернулся. Малышка возбужденно воскликнула:
–Нет, вот это, розовенькое? Это такая маленькая колбаска?
–Точно. Это колбаскины детки, и зовут их – сосиски, – хмыкнул Игорь. – Ты разве не ела?
–Нет.
Наташины щечки раскраснелись, глаза горели, Игорь только сейчас заметил, что они голубые, не черные, как показалось на улице.
–Значит, сейчас попробуешь, – добродушно пробормотал Игорь. – Они ничуть не хуже колбасы.
Он разбил яйца. Наташа задумчиво сказала:
–Колбасу я когда-то ела. Только вот не помню, когда… – Она обернулась к брату и звонко спросила: – А ты помнишь?
Игорь с любопытством покосился на гостя. Рыжий отчаянно покраснел и замотал головой, не говоря ни «да», ни «нет».
Наташа увлеченно наблюдала, как яйца теряют прозрачность и покрываются белой пленкой. Игорь резал хлеб и наливал чай. Подумав, разломал оставшиеся бублики на четыре части. Налил в выщербленную вазочку малиновое варенье. Переставил восторженно пискнувшую Наташу к раковине вместе с табуреткой и весело спросил, открывая кран:
–Ната-Наталья, а руки ты сама мыть умеешь?
–Конечно, – малышка потянулась за мылом. – Я почти взрослая.
–Да ты что? И когда ж наступает эта самая взрослость у провинциальных барышень? В два года, в два с половиной?
–Мне почти четыре, – гордо сообщила Наташа, старательно намыливая ладошки.
Игорь вопросительно посмотрел на мальчишку, тот неохотно кивнул.
Игорь судорожно сглотнул: племяннице Сашки Карелина на днях исполнилось четыре, она на целую голову выше этого несчастного ребенка и тяжелее раза в три.
Игорь подарил ей огромную фарфоровую куклу, умеющую ходить и петь песенку: «К сожаленью, день рожденья…». Он подбрасывал именинницу к потолку, Ленка восторженно визжала и требовала «еще». Сашкина племянница чаще смеялась, чем говорила, Игорь и не помнил ее такой… серьезной.
–Правда, уже большая, – осипшим голосом согласился Игорь.
Он положил гостям по два яйца, а себе одно. Залил яичницу майонезом и напомнил Наташе, кивнув на бублики:
–Не забыла? Я два на улице умял и ряженку допил. Я практически сыт, так, за компанию сел, чтоб вы не скучали.
Игорь склонился над тарелкой, стараясь не смущать мальчишку. Гость и без того сравнялся цветом со своими веснушками, и руки у рыжего дрожали, он едва справлялся с вилкой.
Игорь мгновенно проглотил свою порцию и вскочил из-за стола:
–Ешьте. А я пойду ванну наберу для Натки-Натальи. И постели вам приготовлю, лады?
Наташа радостно засмеялась и закивала с набитым ртом, щечки у нее оказались перемазаны желтком, синие глаза сияли. Лица мальчишки Игорь не увидел, так низко опустил тот голову над своей тарелкой. Вилку он сжимал с такой силой, что костяшки пальцев побелели.