«Я недобрая. Когда впереди топчется какая-нибудь тучная старуха, мешая пройти, я убить ее готова. И еле-еле сдерживаюсь, чтобы не сказать гадость. Или грубо не оттолкнуть. Хотя понимаю – все мы станем старыми, но как-то не верится. Точнее, верю, но… Лучше умереть!»
Ира тяжело вздохнула, прекращая самобичевание. Покружила по комнате. Села и вяло спросила Аленку:
—Ты собираешься все-все надиктовывать?
—Не-а,— отозвалась Аленка, не поднимая головы, — только то, что захочется.
—А если захочется соврать? Ну, чтобы показаться лучше?
Аленка приоткрыла рот. Сунула в чашку с водой кисть и обернулась к няньке.
—Это как?
Подумав, Ира осторожно сказала:
—Когда я шла сегодня к тебе, мне какая-то бабка с костылем весь тротуар перегородила. Так я ее чуть в спину не ударила. — Ира торопливо добавила: — Я знаю, что это плохо, но это правда.
—Но ведь ты же не ударила, — удивленно протянула Аленка.
—Но хотела!
Обе девочки, и маленькая, и большая, некоторое время молчали. Спокойно лежащий в ногах Аленки пес вдруг завозился. Сел и укоризненно уставился на Иру. Потом положил тяжелую голову Аленке на колени и негромко заскулил.
Аленка печально улыбнулась ему и признала:
—Я поняла. Только не знаю, стала бы я это говорить в диктофон или нет.
—Значит, соврала бы? — раздраженно поинтересовалась Ира.
—Нет. Просто это маме неинтересно.
—С чего ты взяла?!
—Я думала плохо, но поступила хорошо, — упрямо сказала Аленка. — Так, как надо. О чем тут говорить?
Ира растерянно смотрела на свою подопечную, она никак не ожидала от четырехлетней малышки такой рассудительности. К тому же что-то в Аленкиных словах было не то… Или то?
Аленка задумчиво добавила:
—Антонина Романовна говорила — главное, поступать, как должно. — И девочка уже весело воскликнула: — И еще говорила — люди не ангелы! И никогда ими не станут. Но если все-все будут поступать как должно, на земле обязательно наступит рай.
Ира невольно фыркнула. На душе вдруг стало полегче, и сама себе она уже не казалась монстром. Ведь действительно: большей частью она поступала «как должно». Порой через силу. Почти всегда – неохотно. А мысли, что ж…
Все же Ира понимала — за диктофон она не возьмется. Ни за что. Она не Аленка. Это у малышей пока все просто и понятно. Вот Аленка подрастет, тогда…
Нет, пусть лучше она не меняется!
Интересно, какой она станет?
Аленка снова взяла кисть и с сожалением заключила:
—Антонина Романовна мне так и не рассказала, каким он будет, этот рай. Смеялась только. Жаль, правда?
Ира внезапно пожалела, что никогда не знала Аленкину соседку, старую учительницу литературы. И уже никогда не узнает. Ведь Антонина Романовна умерла.
Ира с отчаянием посмотрела на часы: она опаздывала на второй урок. Специально пришла к университету пораньше. Хотела пройти в канцелярию и узнать об Игоре Сорокине — и такая неудача.
Ее не пропускала охрана! Мерзкий тучный мужик в пятнистой униформе требовал студенческий, будто не видел, что Ирина еще школьница.
Издевался, ясно. Даже слушать не хотел про канцелярию или деканат. Не положено — и все тут. И говорил по-хамски, у Иры все лицо горело.
Правда, потом охранник вдруг раздобрился и предложил Ире позвонить в канцелярию с внутреннего телефона. Мол, пусть они согласятся ее принять. Тогда Ира оставит ему какой-нибудь документ и пройдет.
А какой документ? Ира еще и паспорта не получила. Как-то не нужно было. Хотя вот Таня Мишина взяла, ей летом ехать с родителями в Крым. Кто ж знал…
Ира тяжело вздохнула: если только дневник охраннику отдать? Или всю сумку. Можно часы оставить. Они не из дешевых, папа к восьмому марта подарил. Ира где-то читала: хорошие часы берут в залог.
Но и с канцелярией не повезло. На жалкий лепет о приближающемся дне рождения старшего брата и сюрпризе, который Ира хочет для него подготовить, телефонная трубка разразилась раздраженным хриплым кашлем. Ире в самое ухо гаркнули:
—Милочка, не морочьте голову, у меня работы полно!
Ира едва не расплакалась, слушая короткие гудки. Обидно стало до слез.
Она так хорошо все продумала! И даже пожертвовала уроком физкультуры. Все равно он первый, на него многие опаздывали или просто прогуливали. Якобы приболели.
Петру Петровичу – он с первого класса вел у Иры физкультуру – плевать. Петр Петрович даже отметки не снижал, лишь бы ты ему норму потом сдала. Не вредный дядька, Ириному классу повезло.
А вот математику пропускать Ира совсем не хотела. Думала, успеет ко второму уроку. Ведь совсем не сложно посмотреть фамилии выпуска пятилетней давности. Не папки перебирать как когда-то. С компьютерами все стало намного проще. Ира бы переписала несколько адресов в свой блокнот: шесть минут, ну — десять, не больше.
Почему ей так не везет?!
Самое страшное, у Иры теперь и времени-то лишнего не будет. Уроки, после них репетиции, потом — бегом к Аленке. Там и домашние задания делать придется. Наташа с Аленкой не возражали, Ира с ними вчера говорила.
Чудачка Аленка даже обрадовалась. Сказала — она Ирины учебники посмотрит. Все-все. В них наверняка много незнакомых слов.
Уж это-то Ира ей гарантировала!
Ира грустно улыбнулась: вообще-то она и раньше делала у Аленки уроки. Иногда. Обычно письменные. Чтобы мама с папой не пристали вечером — на что дочь угробила целый день.
Вот и приходилось над той же математикой у Аленки корпеть. Если Ира не успевала решить все дома, сразу после школы.
Ира тоскливо топталась на крыльце, не зная, что делать. Не уходить же отсюда, в самом-то деле, потеряв столько времени? Кто сказал, что завтра все сложится по-другому?
Ира с надеждой покосилась на двери: может, противный охранник уйдет куда? В туалет или позавтракать. И она быстренько прошмыгнет внутрь. Буквально на пять-десять минут.
Ира поморщилась: вот только что тетке в канцелярии сказать? Ира с ней по телефону уже говорила. Вредная старуха выгонит запросто, еще и охрану может вызвать. Вот получится здорово, если в школу пожалуются…
Что же делать?!
—Эй, ты чего здесь крутишься? Ждешь кого?
Ира едва не подпрыгнула от неожиданности и резко развернулась. Перед ней стояла полненькая, смуглая девушка и рассматривала Иру с веселым сочувствием.
—У нас сегодня первой пары нет,— неторопливо пояснила незнакомка, — мы в холле болтаемся. А ты еще раньше пришла, я заметила.