– Продолжайте, – сказал юрист.
– Зачем некто украл мой глаз и подсунул другой? Не может ли этот некто совершить преступление – кражу или убийство – и оставить мой глаз на месте преступления? Как доказать полиции, что я там не был?
– Вы думаете, что полиция сможет опознать ваш глаз?
– Уверен. Любой эксперт может определить мастера. Полиция найдет этого человека и спросит у него, для кого он его сделал. И тот, конечно, ответит: «Я сделал его для Пита Брунольда, 3902, Вашингтон-стрит».
Мейсон внимательно посмотрел на него.
– И вы думаете, – медленно спросил он, – что ваш глаз будет оставлен на месте убийства?
Питер Брунольд с минуту колебался, потом кивнул.
– И вы хотите воспользоваться моей помощью?
Брунольд снова кивнул.
– Убийство, в котором вы не замешаны или… замешаны?
– Я невиновен.
– Откуда мне знать?
– Вы должны верить мне на слово.
– И что я, по-вашему, должен делать?
– Я жду от вас рекомендаций. Как мне вести себя? Вы опытный юрист по уголовным делам. Вам известны методы полиции. Вы знаете, как работает суд.
Перри Мейсон откинулся на спинку своего большого вращающегося кресла.
– Убийство уже совершено? – спросил он. – Или его собираются совершить?
– Я не знаю.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Вы готовы заплатить полторы тысячи долларов за то, чтобы избежать этой ловушки?
– Это зависит от того, насколько чистой будет ваша работа, – медленно произнес Брунольд.
– Я думаю, что работа будет чистой, – ответил Мейсон. – Более чем просто чистой – совершенной.
– Я не думаю, что может существовать совершенное решение, – покачал головой Брунольд. – Я все время думаю об этом, сегодня я не спал полночи, пытаясь найти выход из положения. Но увы… Глаз будет идентифицирован, если полиция пойдет тем путем, о котором я сказал. Понимаете, вопрос не в том, чтобы доказать мою невиновность, когда полиция опознает глаз, а в том, чтобы исключить самую потребность в такой идентификации.
– Думаю, что понял вас, – сказал Мейсон.
Брунольд достал из бумажника пятнадцать сотенных банкнотов и бросил на стол:
– Вот баксы. Теперь объясните фокус.
Мейсон вернул Брунольду налитый кровью глаз, другой положил себе в карман. Собрал и сложил деньги.
– Если полиция найдет ваш глаз первым, – медленно сказал он, – его опознают так, как вы сказали. Если найдут первым другой глаз, его тоже попытаются опознать. Если другой глаз найдут вторым, также попытаются опознать его. Если ваш глаз найдут третьим, его будут опознавать, как и два первых.
Брунольд заморгал.
– Повторите еще раз, – сказал он.
– Если вы немного подумаете, то поймете, что я прав. Вся беда в том, что ваш глаз слишком хорошо сделан. Это произведение искусства. Вы это знаете, так как хорошо знакомы с предметом. Полиция с этим знакома мало, и надо, чтобы что-то другое привлекло ее внимание.
Лицо Брунольда неожиданно оживилось.
– Вы имеете в виду, – спросил он, – что вы?.. – Он не договорил и умолк.
Мейсон кивнул:
– Да, именно это я имел в виду. Поэтому и попросил тысячу пятьсот долларов. В связи с этим делом у меня будут издержки.
– Возможно, я мог бы сберечь… – начал было Брунольд, но Мейсон перебил его:
– Вы не знаете одной важной вещи в этом деле.
Брунольд в восторге схватил Мейсона за руку.
– Да ты умница! – воскликнул он. – Ты умен, как сам дьявол! Эта мысль так и не пришла мне в голову, хоть я и думал об этом всю ночь.
– Мой секретарь знает ваш адрес? – спросил Мейсон.
– Да. 3902, Вашингтон-стрит. В этом же доме у меня и нечто вроде мастерской, разные приспособления – кольца для поршней, прокладки, ну и так далее. Кое-что насчет машин.
– Вы сами владелец или работаете на кого-то?
– Сам. Мне надоело работать на других. Я долго работал продавцом, болтался по поездам, испортил себе желудок скверной едой и сделал немало денег для хитрых парнишек, которые сидели дома и были владельцами предприятий. – Он прищурил стеклянный глаз. – В 1911 году я попал в катастрофу, – продолжал он. – Видите, до сих пор остался шрам на голове. Больше двух недель я валялся в госпитале и еще целый месяц не знал, кто я, – потерял память. В общем, это дорого обошлось мне. Именно тогда я потерял глаз.
Мейсон с сочувствием кивнул:
– Хорошо, Брунольд. Если что-нибудь произойдет, сообщите мне. В случае моего отсутствия передайте все, что хотели сказать мне, Делле Стрит, моему секретарю. Я полностью доверяю ей, она в курсе всех моих дел.
– И умеет держать язык за зубами?
Мейсон улыбнулся:
– Даже пытка не вырвет у нее ни слова.
– А деньги?
– Никаких шансов.
– А лесть? А любовники? Она женщина, и очень привлекательная.
Мейсон хмуро покачал головой:
– Беспокойтесь о своих делах, а я уж буду заботиться о моих.
Брунольд кивнул и направился к двери, через которую вошел.
– Прошу вас выйти через другую дверь, – сказал Мейсон. – Она ведет прямо в коридор…
Он оборвал фразу, так как зазвонил внутренний телефон. Мейсон взял трубку и услышал голос Деллы Стрит:
– Здесь мисс Берта Маклейн, шеф. Вместе со своим младшим братом Гарри. Они немного возбуждены, Берта отказывается рассказывать мне о своем деле. Выглядят многообещающе. Вы примете их?
– Хорошо, через минуту проведи их в мой кабинет, – ответил он и положил трубку.
Брунольд стоял возле двери.
– Я забыл в приемной шляпу. Придется зайти туда. – Открыв дверь в комнату для клиентов, он удивленно воскликнул: – Хэлло, Гарри, какого дьявола ты здесь делаешь?!
Четырьмя большими шагами Мейсон пересек кабинет и, взяв за плечи, отстранил Брунольда от двери.
– Подождите здесь, – резко сказал он. – Это вам не клуб, а кабинет юриста. И я не хочу, чтобы вы видели моих клиентов, а они видели вас. – Он выглянул за дверь и обратился к Делле: – Делла, принеси шляпу этого человека.
Когда Делла пришла со шляпой, Мейсон сделал ей знак закрыть дверь.