— Потому что, если ты сейчас же не отойдешь, и ее открою.

Он резко выдохнул, и, когда заговорил снова, его голос звучал приглушенно, как шорох грация.

— Я чувствую твой запах, Дилан, и я хочу... попробовать тебя. Я хочу тебя, и я не достаточно хорошо владею собой, чтобы сдержаться, если сейчас увижу тебя.

Дилан тяжело сглотнула. Мужчина за дверью должен был испугать ее. Отчасти он испугал. Но вовсе не тем, что он якобы вампир, или тем, что похитил ее и, похоже, не собирался отпускать. Он испугал ее искренностью своего признания в том, что хочет ее.

Эти слова обожгли ее, потому что в глубине души Дилан влекло к нему.

Она лишилась дара речи. Инстинктивно попятилась вглубь комнаты. Дилан забралась на кровать, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

Сегодня уснуть уже не удастся.

Глава двенадцатая

Она никак не ожидала увидеть его утром у себя в комнате.

Дилан выключила душ, взяла большое пушистое полотенце из аккуратной стопки на полке в просторной ванной комнате и вытерла волосы. Затем вытащила из рюкзака единственное, что осталось из чистой одежды. Топик на узких бретельках и капри на шнурке были довольно мятыми, но Дилан не собиралась в этом наряде поражать чье-то воображение. Босая, с влажными волосами, падавшими на обнаженные плечи, она открыла дверь ванной и вышла в комнату.

Рио был там.

Он сидел в кресле у двери и ждал.

Удивленная, Дилан резко остановилась.

— Я постучал, — сообщил он. Странная деликатность для похитителя. — Ты не ответила, и я пошел, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

— Похоже, это я должна спрашивать, все ли с тобой в порядке. — Дилан осторожно прошла в комнату. И хотя у нее не было причин беспокоиться о человеке, который насильно удерживал ее взаперти, она все еще была смущена и напугана тем, что услышала несколько часов назад, — Что случилось с тобой ночью? По звукам, доносившимся из твоей комнаты, мне показалось, что тебе очень плохо.

Рио молчал и только пристально смотрел на нее. Выглядел он вполне нормально, так что Дилан начала думать, что ночью ей все померещилось. В светло-серой футболке и черных брюках, с темными волосами, аккуратно зачесанными назад, он имел вид хорошо отдохнувшего человека, по-прежнему скупого на слова, но совершенно спокойного. Складывалось впечатление, что он всю ночь прощал сном младенца, в то время как Дилан чувствовала себя разбитой, с четырех утра не сомкнув глаз.

— Тебе нужно попросить своих друзей отрегулировать таймер, — сказала Дилан, кивнув в сторону жалюзи, плотно закрывавших окно, сквозь которое в комнату широким потоком должен был литься солнечный свет. — Жалюзи сами открылись вчера вечером, а перед самым восходом закрылись. Не кажется ли тебе, что они работают с точностью до наоборот? Между прочим, за окном прекрасный вид, даже ночью я смогла рассмотреть. Что это за озеро? Ванзее? Для Груневальдзее или Тойфельзее оно слишком большое, да и деревья вокруг него очень старые. Насколько я могу судить, мы находимся где-то недалеко от реки Хефель. Я права?

И снова никакого ответа. Рио лишь медленно выдохнул, наблюдая за ней своими карими глазами, в которых Дилан ничего не могла прочесть.

Он принес ей завтрак. Она подошла к низкому столику, стоявшему возле изящного дивана. На тарелке из тонкого китайского фарфора был омлет, колбаски, жареный картофель и большой тост, а рядом — стакан апельсинового сока, кофе и серебряный столовый прибор на белой крахмальной салфетке. Дилан подошла к столику и, не в силах удержаться, взяла чашку кофе, бросила два кусочка сахара и добавила сливок — именно такой кофе она любила: светло-коричневый, сладкий, с мягким молочным привкусом.

— Должна признать, что вы достаточно гуманно обращаетесь с заложниками.

— Ты не заложница, Дилан.

— Конечно нет, скорее, пленница. Или, может быть, «ваш вид» предпочитает более мягкие выражения, например задержанная?

— Ничего из этого к тебе не относится.

— Отлично! — с насмешкой воскликнула Дилан. — В таком случае когда же я смогу вернуться домой?

Дилан не ждала, что Рио ей ответит. Он откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. Сегодня он был задумчивым, казалось, не знал, что с ней делать. Она заметила, с какой жадностью его глаза скользили по ее телу. Когда она села на диван и принялась за тост, его взгляд остановился на ее горле.

Дилан вспомнила то, что он сказал несколько часов назад: «Я чувствую твой запах, Дилан, и я хочу... попробовать тебя. Я хочу тебя...»

Нет, ей это не почудилось. Слова не выходили у нее из головы. И сейчас, когда Рио жадным взглядом, чисто по-мужски, смотрел на нее, Дилан с трудом могла дышать. Она уставилась в тарелку, пытаясь сосредоточиться на еде.

— Ты так пристально меня разглядываешь, — пробормотала она, не в силах выносить затянувшееся молчание.

— Не могу понять, как такая умная женщина могла выбрать себе подобную работу.

— Она меня вполне устраивает, — отрезала Дилан.

— Нет, — возразил он. — Она тебе не подходит. И нашел в твоем компьютере несколько статей, включая давние, написанные не для той газетенки, где ты сейчас работаешь.

Дилан сделала большой глоток кофе, смущенная его похвалой.

— Это личные файлы. Мне не нравится, что ты рылся в моем компьютере как в своем собственном.

— Несколько лет назад ты много писала об убийстве в северной части штата Нью-Йорк, и у тебя очень хорошо получалось, Дилан. Даже лучше, чем ты думаешь. Умно, увлекательно, остро.

— Господи, — тихо пробормотала Дилан. — Я же сказала, это мои личные файлы.

— Да, твои личные. Но мне хотелось бы знать, почему это убийство так тебя заинтересовало?

Дилан отстранилась от стола и тряхнула головой:

— После колледжа это было мое первое задание. В маленьком городке на севере штата потерялся мальчик. У полиции не было никаких улик и никаких подозреваемых, но ходили слухи, что, возможно, к этому исчезновению причастен его отец. Мне тогда страшно хотелось быстро сделать себе имя, поэтому я начала изучать подноготную отца пропавшего ребенка. Он оказался бывшим алкоголиком, у которого никогда не было постоянной работы. Типичный ни на что не годный отец.

— Но разве он был убийцей? — спокойно спросил Рио.

— Я так считала, хотя все улики были косвенными. Но я нутром чувствовала, что он виновен. Мне он не нравился, и я думала, что стоит как следует покопаться, и найдутся доказательства его вины. Отработав несколько версий, оказавшихся тупиковыми, я наконец вышла на молодую женщину, которая работала няней мальчика. Я расспрашивала ее для своей статьи, и она рассказала, что не раз замечала на теле ребенка синяки. Более того, она собственными глазами видела, как отец бил мальчика. — Дилан вздохнула. — Я решила, что докопалась до истины, и была этим так воодушевлена и так торопилась завершить статью, что не проверила все факты и, главное, источник информации.