"Мы так наблюдаем за суетой муравьев, любопытной и познавательной, однако не заслуживающей серьезных раздумий, а тем паче, уважения!" — подумала госпожа Чернова, и ей сделалось тоскливо.
София совсем запуталась: твердо зная, что приличия и благопристойность есть основа добропорядочности, она никак не могла вспомнить источник этого здравого рассуждения, и не в силах была уразуметь, отчего ей казались столь важными эти рассудочные соображения.
Голова приятно кружилась, а все высокоморальные мысли растворились в хрустальной свежести утра…
— Людям не дано летать, — наконец тихо ответила она, отворачиваясь. И благоразумно проглотила горькое "а жаль!"…
— Почему… — начал было Шеранн, но его вдохновенную речь прервал раздавшийся где-то неподалеку отчаянный вопль.
Молодая женщина вздрогнула и со страхом обвела взглядом окружающие деревья, насупленные и зловещие в предутренних сумерках.
Крик повторился, и разом насторожившийся дракон вновь напомнил Софии пса, только на сей раз охотничьего, готового выслеживать добычу и рвать ее на куски, упиваться теплым потоком крови. Под туманной дымкой цивилизованности таился хищник, но ныне именно это успокоило её…
Он нежно сжал кисть госпожи Черновой и негромко проговорил:
— Это совсем неподалеку. Подождите здесь, я скоро вернусь.
Его руки слегка дрожали, а голос сделался ощутимо ниже, в нем появились рычащие ноты.
— Нет! — гадалка обеими руками ухватилась за его ладонь. — Я пойду с вами!
Дракон бросил на нее раздраженный взгляд, но потом смягчился, видимо, поняв, что она попросту боялась оставаться одна.
Не произнеся более ни слова, он скользнул вперед, почти волоча за собою Софию, которая отчаянно путалась в своих юбках и с трудом поспевала за ним.
Спустя несколько минут перед ними оказалась аккуратная полянка, обсаженная по краям старыми яблонями. В центре ее высилась бревенчатая сторожка, из тех, где удобно остановиться уставшему егерю.
Насколько было известно госпоже Черновой, здесь раньше жил старый лесничий, но тот уже год, как преставился, с тех пор сторожка пустовала. Обычный в общем-то деревянный домик в этот час выглядел хмуро и неприветливо, и отчего-то походил на обиталище какого-нибудь сказочного Серого Волка.
Молодую женщину не отпускало чувство, будто все это происходило понарошку, в каком-то странном сне. Что-то необъяснимо жуткое было в сонной утренней тиши, в лениво покачивающихся ветвях деревьев, в радушно приоткрытой двери…
— Здесь! — уверенно произнес Шеранн. Она вздрогнула, подивившись, что прекрасно слышала его слова, хотя в действительности это был лишь тихий шепот.
— Давайте посмотрим, — пытаясь говорить как можно тише, попросила София.
Он с сомнением покосился на нее, но не стал спорить, быстро подобрался к темному окну, заглянул внутрь, потом нахмурился и рывком распахнул дверь…
— Ну вот ты и попался, проклятый ящер, — раздалось из полумрака, скрывающего облупленные стены некогда добротного строения.
Когда глаза Софии привыкли к скудному освещению, она невольно вскрикнула и вцепилась в руку Шеранна, заставив его слегка поморщиться.
В единственной комнате удобно устроился господин Ларин, который обеими руками держал ружье.
— Заходите, гости дорогие! — издевательски пригласил старшина пожарного приказа. — И без глупостей, дракон. Я знаю, что ты легко можешь ускользнуть, но тогда я убью ее. А обвинят тебя, потому как все видели, что вы уходили вдвоем. Тогда тебя не будет защищать даже Рельский, все ведь знают, что она его подружка… Смекаешь?
Куда и подевались запинки и косноязычие стеснительного и неловкого человека, всегда погруженного в мечтательные раздумья! Он упивался своей властью над сыном стихии, был пьян хмельным ощущением хрупкой чужой жизни, трепещущей в жадных руках. Ружье слегка подрагивало, однако он зорко следил за вожделенными жертвами, не давая тем ни на мгновение уклониться с линии огня.
— А кто кричал? — поинтересовался дракон с ленцой.
— Я! — щербато ухмыльнулся господин Ларин. Распрямил узкие плечи, пояснил охотно: — На пожарах и не так вопить наловчишься!
Под прицелом Софии и Шеранну пришлось войти в домик. Она во все глаза смотрела в зияющее дуло, будто в оскаленную пасть зверя, и до боли сжимала кулаки, безуспешно пытаясь проснуться.
— Отойди от него, воробушек! — велел старшина, по дуге обошел их, ногой захлопнул дверь, по-прежнему тщательно целясь. Он чуть попятился, криво усмехнулся и добавил: — Ты мешаешь мне убить эту нелюдь!
— Вы хотите устроить на месте Бивхейма вулкан или что-то похуже? — изображая вежливое удивление, приподнял брови дракон.
Он держался с поразительным хладнокровием, казалось, его искренне забавляла вся эта суета.
— Я помню эту легенду, — зло ощерился в ответ господин Ларин. Его руки, сжимающие ружье, отчетливо тряслись, но на лице читалась отчаянная решимость.
— Боюсь вас огорчить, но это чистая правда, — пожал плечами Шеранн и заговорил напевно: — Дракон — воплощение стихии, которую сдерживает тонкий барьер плоти, так что моя смерть выпустит пламя на свободу. Этот милый городок ожидает огненная буря, которую нельзя остановить водой или песком, и в которой расплавится даже камень…
Госпожа Чернова невольно передернулась. Казалось, этот странный разговор грохотал в ее голове, бил по нервам, оставляя лишь пароксизмы страха. И только присутствие Шеранна, совсем близко, всего в шаге от нее, сдерживало Софию от истерики.
— Да что ты говоришь? — издевательски осклабился старшина пожарного приказа. — Не беспокойся, я хорошо подготовился!
Он сунул руку в карман, извлек оттуда какой-то камешек, с чувством продекламировал:
Мне известно седьмое — пожар им уйму я,
Если вспыхнет чертог, еще полный гостей.
Как ни силен огонь, я смогу загасить его,
Слово мощное против пожара скажу.
Говоря это, он прямо в воздухе нарисовал несколько ломаных линий и бросил свой таинственный снаряд к ногам дракона.
София недоуменно улыбнулась, оглянулась, ожидая, что Шеранн рассмеется в лицо самозваному эрилю, но дракон вдруг без звука повалился на пол.
Не веря собственным глазам, гадалка опустилась, скорее упала, на колени рядом с ним, не заметив, что испачкала платье.
Пульс дракона едва прощупывался, он был иззелена бледен — казалось странным, что его смуглое лицо может настолько померкнуть.
— Вы! — рявкнула молодая женщина с ненавистью, повернувшись к довольному собою господину Ларину. — Что вы с ним сделали?
Она бережно сжимала безжизненную руку Шеранна, втайне надеясь, что он тихонько пожмет в ответ ее пальцы, и станет ясно, что это всего лишь его хитроумная уловка…