Где. Этот. Чертов. Сев.
Я же его предупредила!
Ведь на данный момент я не представлена членам конклава, пусть и открытого. А понимание о минимальных правилах приличия имею, как ни странно. И потому не могу просто подойти к сидящим в отдалении главам анклавов и высшему русалу города и начать разговор. В столице, чтобы принять участие в охоте или конклаве, надо иметь поручительство по крайней мере четырех глав независимых семей или родов. Здесь же хватит просто слова знакомого. Вот только где этот знакомый?
Тонкое лезвие выводило на досках руническую надпись. Пожелание всем божественным сущностям, насылающим вещие сны, провалиться в православную преисподнюю выходило вполне грамотным. Уж в простейшей рунописи Павел меня натаскал.
Хищно оглядев присутствующих, я хмыкнула. Как суетятся-то! А вообще странно. Это сборище ничуть не похоже на чинные собрания в шикарных подземельях столицы. Провинциальный налет искренности так и не был испорчен высокомерным снобизмом сильнейших здешних нелюдей. Важности и самомнения им не занимать, достаточно глянуть на Ирни, но он оставлял другим право быть самими собой и не следовать строгим канонам поведения. И открытый конклав больше напоминал следственную комиссию в сумасшедшем доме.
Поймав краем глаза движение на входе, я плавно встала, нащупывая лезвие ножа. Два шага, и я подхватила под руку низкорослого Крадущегося, целеустремленно пробирающегося к Ирни. Склонившись к мохнатому островерхому уху, прошептала:
— Приветствую вас, Всеволод Аскольдович. — И кончик моего ножа ткнулся в бок нелюдя, прорывая светлый кашемировый пиджак.
— О, приветствую, Елена. — Он обернулся, перехватывая поудобнее какую-то коробку, перевязанную жесткой веревкой, сверкнул темными глазами из-под густых бровей и расплылся в деланой кривой улыбке. Мелкие острые зубки, мелькнувшие между тонкими губами, придали ей угрожающий оттенок. Трупоед… Моя улыбка во все четыре клыка была куда более веселой и энергичной.
Не замедляя шаг, мы чинно прошествовали к столу, за которым сидел глава. Крадущийся, чуть морщась, с глухим звуком шмякнул на бумаги сверток. Вилент Ирни подтянул его ближе, тонкие пальцы принялись выстукивать на хрусткой бумаге затейливый ритм. Четверо сидящих рядом русалов обратили на нас самое пристальное внимание. Под их взглядами, сдирающими маскировку вместе с кожей, я почувствовала себя отвратительно слабой и глупой девчонкой, но выразительно прищурилась, чуть кольнув Сева в бок.
— Позвольте представить вам, господа, — хрипло рявкнул он.
— Да?
— Елена Волкова, одинокая охотница. Я за нее ручаюсь.
— Приветствую вас, господа. — Поклонившись, я оперлась руками о стол. Нож лег рядом, промяв бумаги. Теперь надо сказать… Выдохнув и ловя кураж, я продолжила: — Позвольте заметить, что тут слишком мало народу для полноценного конклава, но слишком много — для секретного собрания.
— Так было раньше, — спокойно ответил тот, которого я знала как Вилента Ирни. — Чем обязаны?
Выдержанный, сильный. И глупые провокации молодой полукровки не поколеблют его настроение, и так мрачное донельзя.
— О, тут все просто, — серьезно ответила я. — Не смогла остаться в стороне. Судьба и зов высказались вполне ясно и обязали принять участие в событиях, которые грядут.
— Хм, и отчего вы так откровенны?
— Что в этом странного? Иногда честность — лучшая политика. — Я придержала за рукав Крадущегося, намеревавшегося тихо исчезнуть. Он замер, отступив на шаг.
— Но не тогда, когда теряется выгода, — продолжил Вилент Ирни, не обратив внимания на мои манипуляции. — Зачем ссылаться на судьбу и зов, не приемлющие корыстных расчетов, если можно получить что-то взамен?
— А кто сказал, что я ничего не получу? Позвольте мне самой рассчитать собственную выгоду. Но не в ущерб вашей, — мотнув головой, успокоила я прислушивающихся, но не вступающих в разговор мужчин. — Нематериальное порой куда предпочтительнее, к тому же… Я же сказала, причем честно, — повторила я с особым нажимом. — Судьба и зов. О таких вещах не врут.
Черноволосый, похожий на тонкое, обоюдоострое лезвие русал поднял голову, оторвавшись от изучения какой-то сложной диаграммы:
— И чем нам может пригодиться ваша честность, охотница?
— Да, — поддержал его светловолосый, чья спускающаяся почти до талии грива заметно отливала рыжиной, — чем ты можешь нам помочь, полукровка?
И тут снисходительность. Хорошо хоть без пренебрежительного презрения.
— Не так давно мною подавился один демон, так что… — Нож взмыл в воздух и закружился между пальцами, сливаясь в серебристо-серую восьмерку. — По праву единственного в городе одинокого охотника желаю принять участие в открытом конклаве. — И тихо добавила: — Вдруг еще кому попрек горла встану.
Крадущийся, замерший рядом, будто статуя из зеленоватого мрамора, отер с лица пот.
— Эта может… — прошептал одними губами.
— Полагаю, — медленно протянул Ирни, — я склонен согласиться. Если ваши способности и возможности не исчерпываются вставанием попрек глотки призванным сущностям, вы можете поучаствовать.
Угу, как я рада-то!
— Благодарю. В ответ замечу, что, разумеется, полностью обученный одинокий охотник умеет читать, писать и пользоваться столовыми приборами.
Порхающий бабочкой нож наконец замер, и я отошла от стола, провожаемая очень внимательными взглядами. Можно сказать, снимающими шкуру и просвечивающими костяк рентгеном. М-да, я повторяюсь, но уж очень дерет по спине. Я передернула плечами, прижимая Сева к себе поближе. Почти интимно… А то он что-то сбежать пытается, впиваясь мелкими коготками в мое запястье в надежде освободиться.
— Висс, — перекрыл шум голос русала, — выдели охотнице и ее другу полный пакет информации.
Скрывавшийся утром под иллюзией следователь резко развернулся, подхватывая со стола небольшой кристалл с явным намерением его спрятать. И отшатнулся назад, наткнувшись на мою руку. Недовольно скривившись, вложил камень в мою протянутую ладонь, расцарапав кожу. Я сжала кристалл, ощущая, как нагреваются острые грани, и кивнула:
— Не бойтесь, я не буду вам мешать.
Мужчина удивленно вздернул брови, в светлых глазах мелькнула усталая благодарность.
— Я просмотрю данные и сообщу, в какой сфере смогу приложить усилия. Профессионалам следует знать друг о друге и о деле все. И если эти профессионалы не совпадают по времени или усилию… Пойдемте, Всеволод Аскольдович, поговорим о деле.
Что-то меня на философию потянуло. Лебедь, рак и щука вспомнились.
Следователь оправил мятую, потертую на локтях и вороте черную куртку и хмыкнул:
— Удачи. — Вздохнув, потер раскрасневшиеся глаза и вернулся за стол, вновь погружаясь в сложные диаграммы силовой структуры места преступления.