За три года до смерти владыки погиб его сын. Глупо погиб. Занимаясь дайвингом, потерял ориентацию, напоролся на скалу, поранил вену и истек кровью в воде, не успев даже вынырнуть. Очень подозрительная смерть, для русала просто невозможная. Его тело, обгрызенное почти до неузнаваемости рыбами, нашли только через пару суток. За много лет до этого события бесследно исчезла сестра владыки с сыном. Выбравшись из города всего-навсего на пикник, они пропали, и даже обыскав все заливы и каменистые берега, ищейки Карающих не нашли ни единого следа. В тот год очень много цыган бродило по Черноморскому побережью… Но даже лучшим магам-поисковикам было не под силу обыскать полторы сотни таборов, стремительно растворяющихся на просторах страны. На песню крови, силы и сути никто не откликнулся. Так что, скорее всего, оба были мертвы.
Тот мальчик был вторым наследником, хотя и не чистокровным. Отец его был магом из династии Свертхальде. Тех самых, из которых потом назначили протектора.
Возможно, никто бы и не обратил внимания на внутренние проблемы морского рода, в конце концов, подобное случается… Но на внутренние рынки перестали поступать чрезвычайно сильные целительные эликсиры и прочие морские редкости вроде перламутровых раковин и глубинных минералов, ценимых в качестве основы для одноразовых боевых амулетов.
И на спорящие анклавы русалов изрядно надавило родовое собрание. После полугодичных переговоров Мельниковы и Терновы — Азов и Астрахань — условились о встрече на нейтральной территории. Глава Северного анклава, Валентин Северян, приехал с кипой договоров для протектора. Эльгеберт Свертхальде как временный владыка должен одобрить заключенные союзы, родовые договоры и семейные контракты. Эта традиция связана с тем, что черноморским владыкой всегда становился самый влиятельный и сильный из русалов. И никто ее отменять не собирался, пусть на данный момент и не было наследника, а место рядом с жемчужным троном занимал всего лишь человеческий маг.
Кстати, вот кого я еще не видела.
Подняв голову от так и не пригубленного бокала, я оглядела зал. Поймала внимательный взгляд полноватого юноши-оборотня, кивнула и прикрыла глаза.
Итак, они съехались… Прихватив с собой младших наследников, которым полагалось расширить кругозор в преддверии вступления в права защитников. У русалов вообще-то четко структурированные семьи. Есть глава, наследник и защитник, причем последние двое — как правило, старшие дети главы. Реже они являются двоюродными родичами. Но кто захочет отдавать побочной ветви накопленное за многие годы могущество и влияние? Поэтому все главы из кожи вон лезут, проталкивая детей повыше.
И вот чем все это закончилось. Кому выгодна такая смерть младших наследников? Каждого по отдельности и всех разом? Что произойдет дальше, и что мне делать? Одни вопросы, без ответов.
Чувствуя нарастающую внутри ярость, я поспешно пригубила напиток. Густая горьковатая мятная смесь заморозила горло, пробрала до костей мелким ознобом, заставив передернуться. Легкий дымок пощекотал нос, сразу захотелось чихнуть и рассмеяться.
Явно что-то успокоительное, причем универсальное. Ведьмы! Я глянула на девушек, в два половника мешающих жидкость в котле. Точно ведьмы. Черноволосая мне подмигнула. Взболтнув бокал, плеснувший на скатерть синими искорками, приподняла его в молчаливом тосте. Удачи мне. И выхлебала в четыре глотка, приняв очередное странное решение. Я поднялась, потихоньку опуская невидимую стену, отделяющую меня от шумного, но проникнутого сладко-горькой печалью настроения зала.
Книгу, которую принес Сев, сейчас листал черноволосый русал. На хрупких страницах изысканной старинной вязью были описаны ритуалы, в которых использовалась жертвенная кровь. Том, обшитый черной тисненой кожей, с серебряными накладками по углам и потемневшей от времени инкрустацией, Крадущийся выторговал у антиквара-мага, старого скупого библиотекаря, да и то на время.
Не понимаю, куда подевались архивы города, кристаллы с записями и вообще все Знающие? В ответ на закономерное удивление (ведь мне было четко сказано, что таковые должны существовать в каждом мало-мальски крупном городе, а Волгоград маленьким все же не назовешь) прозвучало нечто непонятное. И невероятное… Три десятка лет назад в результате неизвестного эксперимента разнесло Серую Пустошь, резиденцию самого мирного и почитаемого рода нашего маскарада. Четырежды прибывали новые семьи, но основать новую резиденцию или восстановить старую так и не смогли. Что-то сильно изменилось в городе и окрестностях. Земля отторгала суть и силу, звенящую в моей памяти холодным северными родниками. Младшие начинали болеть, со старшими рода происходили несчастные случаи.
Что-то намудрили экспериментаторы, но спросить было уже не у кого. На месте спиралью уходящих в глубь земли коридоров и их обитателей остался только котлован, прикрытый иллюзией, да серый туман, зимой расползающийся оттуда по ближним оврагам и выедающий остатки высохшей мертвой травы.
То ли сама земля отторгала тех, кто сотворил с ней такое, то ли таким и должен был быть результат…
Так и отдали на откуп старику-магу из династии Степниковых все, что должны были делать Знающие, ближайшее логово которых находилось километрах в трехстах от города, а то и дальше.
Представив, как бы я сейчас лезла под руку Ирни, чтобы узнать, какой ритуал использовали на катере, усмехнулась. От меня бы и мокрого места не осталось! Вон как все четверо хмурятся. Черноволосый петербуржец, Северян, что-то быстро строчит, покрывая белоснежный лист бисерными закорючками. Глава Азовского анклава, поднявшись из-за стола, нервно расхаживал, торопливо набирая на телефоне какое-то сообщение. В свете многочисленных разноцветных фонариков его волосы то пламенели рыжим огнем, то серели под синим светом танцующего на сквозняке магического пламени. Светловолосый, темноглазый и какой-то плотный, он не был таким уж чистокровным. Где-то в предках у Мельниковых затесался, наверное, темноглазый пират, от которого азовские русалы унаследовали вспыльчивый нрав и большие карие глаза с поволокой.
Кириэл, или, в миру, Кирилл Сергеевич, то ли шипел, то ли рычал в телефонную трубку, за ним хвостиком ходил секретарь — молодой рыжеволосый парень, который периодически налетал на следователя и солидного альва, занятых иллюзорной проекцией ритуального круга. Секретарь на ходу конспектировал шипение своего господина, одновременно пытаясь втиснуть ему в ладонь длинную нить нефритовых четок.
Кириэл прекрасно осознавал, что его претензии на трон Черномора не совсем правомерны именно из-за случайного человеческого предка, хотя Мельников-старший являлся троюродным братом владыки Шараха. Но по праву сильного ему удалось вытеснить из претендентов почти все слабые семьи. Только Терновы остались. Братья Верей и Роман Астраханские, светловолосые и сероглазые потомки древней владычицы Датского анклава. Высокие и внушительные представители рода викингов, они никогда не отступали. И нашли себе достойных противников, каковыми оказались не менее смелые и упрямые владыки Азова.
Роман Тернов (на это мероприятие он прибыл один, без брата) был молод, высок. Он обладал массивной фигурой, не лишенной особой грации, и красиво очерченным лицом. Гладкие белые волосы собраны в длинный — ниже лопаток — хвост. Льняные брюки со стрелками и бежевая сорочка идеально отглажены. О том, что он недоволен трагическим поворотом событий, можно было догадаться только по стиснутым за спиной в замок пальцам. Но уронить свое достоинство… Этого нельзя было себе позволить ни при каких обстоятельствах. Роман подошел ближе к кровавым диаграммам, тщательно сохраняя внешнее равнодушие. Хотя вовсе не был так холоден, как хотел показать присутствующим.