– Какой чудесный экземпляр! – воскликнул он. – Огромное, огромное вам спасибо! – Смотритель стремительно шагнул вперед и, прежде чем Ти-Жак успел увернуться, схватил карлика за руку и затряс. – Спасибо, спасибо, – растроганно приговаривал он.

Задыхаясь, Ти-Жак потянул оружие к себе. Гай испуганно прижал пистолет к груди и попятился.

– Извините, но… простите, пожалуйста… боюсь, вы обращались с ним не очень аккуратно… – виновато моргая, он отступал к витрине с оружием. – Где вы раздобыли такое сокровище? – спросил он, любовно осматривая пистолет.

– Отдай рыбу, – безнадежно простонал Ти-Жак.

– Рыбу? – Гай тревожно поглядел на скрюченные пальцы и перекошенное лицо карлика. – Боюсь, я вас не понимаю…

Зарычав, Ти-Жак вытянул из сапога нож и бросился на смотрителя. Плевать, что эта музейная крыса в два раза выше и тяжелее. Он ударил головой в живот; Гай удивленно вякнул, согнулся, и Ти-Жак впился в рукоятку пистолета, выворачивая кисть.

Грохнул выстрел. Ти-Жак взвыл и схватился за обожженное лицо. В пепел сгоревшие брови заскрипели под пальцами. Обмирая от страха, он моргнул. Лицо горело, точно утыканное сотней раскаленных иголок, но глаза были целы. Сквозь пороховой дым Ти-Жак увидел, как лицо смотрителя расплывается в бледной счастливой улыбке.

– Еще и работает? – тихо спросил Гай, удивленно глядя на пистолет, и сделал шаткий шаг назад. – Какой экземпляр… – он поднял глаза на Ти-Жака.

– Мне очень нужна рыба, – прошептал карлик.

– Больно, – пожаловался Гай.

Глава 7

Синие тени путались в кронах каштанов, камень из серого стал рыжеватым, и бормотание пухлых голубей, разгуливающих по крошечному скверу посреди площади, казалось приглушенным, будто разбавленным белилами. Элли неторопливо прошлась мимо скамеек, вглядываясь в сидящих людей, – две парочки, нервный клерк; чернокожий старик в украшенном десятками значков пальто ломает булку, бросает крошки птицам. Элли присела, напряженно вытягивая шею. Мягко ударили часы на ратуше, и она заоглядывалась по сторонам, высматривая среди редких прохожих доктора. Элли вдруг испугалась, что не сможет узнать его, – и в тот же момент увидела Карререса. Было непонятно, как она могла не заметить его раньше – Карререс был совсем рядом и неторопливо приближался, чуть склонив голову набок и слегка улыбаясь, будто рассматривал случайно попавшегося на глаза зверька. Элли слабо улыбнулась в ответ, глядя исподлобья; от нахлынувшего вдруг смущения она не представляла, как себя вести и что говорить. Карререс протянул руку, негромко сказал – «пойдемте». Элли вскочила и заспешила к выходу из сквера, слушая широкие шаги доктора.

Старик, кормивший голубей, взглянул на Карререса и выронил булку.

– Барон? – прошептал он.

– Вы обознались, – добродушно бросил Карререс, проходя мимо. Элли оглянулась. Старик сидел неподвижно. Под его ногами копошились над упавшей булкой голуби. «Обознался, – с непонятным нажимом пробормотал Карререс, – ошибка». Навстречу, снижаясь, пронеслось несколько птиц, обдав лицо теплым ветром. Элли прикусила губу.

Перейдя площадь, Элли с Каррересом бок о бок побрели по тротуару.

– Куда мы идем? – не выдержала наконец Элли.

– Я приехал недавно и еще плохо знаю город, так что вам придется быть моим гидом, – сказал Карререс. – Представьте, что я турист.

– Вы первый раз в Клоксвилле?

– Нет, – покачал головой доктор, – но я давно здесь не был. Очень давно…

– Сколько?

– Лет двести, наверное, – серьезно ответил Карререс.

– Ого! – рассмеялась Элли. – Да, за двести лет здесь многое изменилось.

– На самом деле – даже чуть побольше, – улыбнулся наконец доктор. – Так куда у вас водят туристов?

– Здесь не бывает туристов, – пожала плечами Элли и задумалась, покусывая губу. – Можно залезть на Пороховой холм, оттуда красивый вид… ну и развалины, – она вопросительно взглянула на Карререса. Тот едва заметно качнул головой. Элли вдруг почудилась тень скуки в темных глазах, и она поспешно поправилась: – Но скоро стемнеет. Куда еще могут пойти туристы? Просто погулять? Есть еще, конечно, музей, – со смешком добавила она.

– Отличная мысль, – неожиданно оживился Карререс. – Музей – самое то…

Удивленная, Элли искоса взглянула на доктора. Похоже, Карререс не шутил.

– Он скоро закроется… Правда, здесь недалеко, и я знакома со смотрителем. Но это совсем крошечный музей, и в нем мало интересного, – предупредила она.

– Ничего-ничего, посмотрим… – доктор, не оглядываясь, зашагал вперед.

– Какой чудной запах, – сказала Элли, когда они вошли в вестибюль. – Как будто хлопушки взрывали, да?

– Да, – ответил Карререс с небольшой заминкой.

Элли подошла к кассе, заглянула внутрь и завертела головой. Постучалась в закуток смотрителя, и, не дождавшись ответа, робко приоткрыла в дверь – комнатушка была пуста.

– Странно, – растерянно сказала она. – Гай! Гааай! Странно, – повторила она, оглянувшись на Карререса.

Доктор уже стоял у входа в зал, прислонившись к тяжелой резной двери и загораживая проем. Элли тихо подошла, попыталась встать рядом – Карререс, не оглядываясь, молча отстранил ее.

– Да что слу… – Элли пригнула голову, выглядывая из-под руки Карререса, и со всхлипом втянула воздух. Запах пороха здесь был настолько сильным, что запершило в горле. – Гай! – хрипло вскрикнула она и проскользнула мимо доктора в зал. – Гай, что с тобой? – она присела рядом лежащим ничком смотрителем, с испуганной улыбкой потянула его за рукав и вздрогнула, почувствовав на плече руку доктора.

– Отойди, – сказал он. – Он мертв.

– Ему, наверное, стало плохо, – прошептала Элли, чувствуя, как пол уходит из-под ног. – Или… Да он просто пьяный! – радостно воскликнула она. Карререс фыркнул и, схватив безвольную руку, перевернул Гая на спину. На лице смотрителя застыла странная смесь ликования, удивления и боли; Элли перевела взгляд ниже и сдавленно закричала, кусая пальцы: изорванный в мокрые клочья свитер рядом с радостной гримасой казался особенно страшным.

– Тише, тише, – недовольно обернулся Карререс.

– Ему просто стало плохо, – как заклинание повторила Элли, глядя на черную лужу, от которой тошнотно тянуло железом.

– Заряд дроби в упор, Элли. Конечно, ему стало плохо. Но ненадолго, – Карререс поднялся и оглядел зал. – Витрина разбита, – небрежно заметил он. Под стеллажом с какими-то колбами и ретортами тускло блестела куча битого стекла. Карререс подошел поближе, – Элли, подскочив, бросилась следом, – и иронически скривился, прочитав пару надписей.

– Это он разбил? – шепотом спросила Элли.

– Вряд ли, – ответил Карререс и вернулся к телу.

– Он просто возился со своими пистолетами, – голос Элли зазвенел. – Это случайность!