– Девочка, – сказал он. – Точно, это будет девочка.
Элли растерянно захлопала глазами и вдруг, глупо хихикнув, залилась краской.
– Вы блестящий диагност, доктор, – прогремела Пэт и залпом допила свой ром. – Венни, попрощайся со своими друзьями, нам пора идти. Спасибо, что взялись развлечь моего внука, доктор.
Карререс замахал руками – мол, не стоит благодарности, – и Пэт Кэрриган, взяв Венни на буксир, вышла из ресторана. Венни уже горячо рассказывал о чем-то прабабке, то и дело энергично тыча рукой в сторону гавани.
– У меня предчувствие, – сказал Карререс, провожая их взглядом.
– Ти-Жак нашел пассажиров?
– Ага, – улыбнулся Карререс. – Так что у нас?..
– Вы блестящий диагност, доктор, – передразнила все еще розовая Элли и показала Каррересу язык. – Но я-то как не сообразила?
Из гавани донесся корабельный гудок, и на лицо Элли набежала тень.
– Ты никогда не спрашивала меня, что я собираюсь делать дальше, – сказал Карререс, заметив, как потухли ее глаза. Элли низко опустила голову.
– И что ты собираешься делать? – тихо спросила она.
– Элли, неужели ты думала, что я просто возьму и уеду? Едва сняв одно проклятие, своими руками повешу на себя новое? Или ты думаешь, что это источник меня согрел? Ох, ну и балда ты, – Карререс покачал головой, с ласковой насмешкой глядя на Элли, не знающую, плакать ей или смеяться. – И вообще – я должен был понять, к чему идет, как только услышал твое второе имя, – добавил он.
– Почему? Чего в нем такого?
– Ван Вогт бы посмеялся, услышав тебя, – ответил Карререс. – А может, и испугался бы. Видишь ли, Барон Суббота – вовсе не одинокий бог.
Лицо Элли вытянулось.
– И ее зовут Бриджит?
– Мама Бриджит, – с усмешкой уточнил Карререс.
Элли ошарашено помолчала.
– А тебя не пугает вечность – вместе? – спросила она. – Если все…
– Почему же вечность, – перебил Карререс, глядя на другую сторону улицы, где Венни вдумчиво совещался с Пэт у пестрящего комиксами лотка. – Шеннон-то умер, и Реме тоже.
– …если нам будет хорошо… – попыталась договорить Элли и осеклась, потрясенно глядя на Карререса.
– Бессмертие нам больше не грозит, – кивнул он.
Из церкви на углу донесся вой синтезатора и обернулся блюзовым проходом. Элли тихо рассмеялась, рассеянно прислушалась к хору и глубоко вздохнула. Пахло морем, горячим асфальтом, печеной на углях кукурузой, посыпанной острым сыром. На тротуаре палевая дворняга лизала молочную лужицу, оставшуюся от оброненного кем-то мороженого. Надрывались велосипедные звонки и клаксоны, провожая крошечный мотобайк, едва заметный под нагруженными на него длинными связками сахарного тростника. Ветер хлопал желто-зелеными маркизами. И под всем этим жила прохладная тишина Бимини, темные озерные глубины, плеск воды на красноватом граните. Источник ждал. Не Элли, которая, едва успев появиться, уже перестала быть его хранительницей, – но ту, которая уже шла следом за ней.
– Надеюсь, нас не вздернут раньше времени на рее, – сказала Элли, поразмыслив.
– Вряд ли, – успокоил ее Карререс. – Мы ведь будем возражать.